Разведкой была получена информация, что в лесном массиве около села Ольховское расположилась банда численностью в полтысячи человек. Части бригады внутренних войск и пограничники организовали прочесывание местности и напоролись на активное сопротивление. Умелым маневром и огнем обратили банду в бегство. Та разделилась на две части. Три сотни бандитов прорвали заслоны, зашли в село Ольховское и заняли оборону.
По домам, где они обустроили огневые точки, был нанесен удар минометами. Теперь над селом стлался дым – это горели аккуратные каменные дома на окраине.
Бандиты были подогреты горючей смесью смятения и самоубийственного куража. Неорганизованная толпа с криками «Слава Украине!» двинула на заслоны, которые организовал Иван из нескольких десятков бойцов своей роты – остальная часть действовала в лесах.
Иван благодарил бога за удачную позицию на возвышенности. Оттуда все выходы из села были как на ладони. Станковые пулеметы работали, как коса на пшеничном поле, – на пыльную землю валились тела. Остальные бандиты перепрыгивали через них и рвались вперед.
У бандеровцев были шансы добежать до заслона и гранатами забросать многократно уступающих в численности «москалей», а потом уйти в леса, рассредоточиться – и ищи ветра в поле. Но вдруг произошел психологический перелом – из тех самых, что порой решают исход боя. Что-то сломалось в решимости атакующих. Кураж перешел в ужас, панику и закономерно в отступление. Бандиты рванули обратно в село, оставив на земле половину своих товарищей. И снова расползлись по хатам.
Тут другую сторону села закрыли основные силы бригады. Ловушка захлопнулась.
Бой длился еще несколько часов. Работали войска НКВД методично и неторопливо. Некоторые бандиты отстреливались в ярости и упрямстве до последнего патрона. Другие подрывались гранатами, пускали себе пулю в лоб. Несколько десятков вышло, подняв руки. Банда была уничтожена.
Очередная операция прошла успешно. В роте у Ивана потерь не было, и это уже счастье. К сожалению, случалось нередко и иначе.
Конец зимы и весна 1944 года спрессовались в памяти Ивана в череду сплошных боестолкновений. На фронте он не сталкивался с такой интенсивностью боевых действий, как теперь, при зачистке тылов от украинских националистов…
Красная армия освободила Тернопольщину и уверенно шла на Львов. Главной задачей войск НКВД было не дать нарушить снабжение фронта по транспортным артериям и не позволить бандеровцам бить в спину наступающим частям.
Бандеровцев было очень много. Десятки тысяч казаков УПА окопались в тылу советских войск, и с каждой освобожденной областью их становилось все больше. Они концентрировались большими подразделениями, чувствуя себя хозяевами в лесах. Часто у войск НКВД не имелось возможности собрать достаточно силы в кулак, и приходилось биться в меньшинстве – не числом, а умением.
Две недели назад рота участвовала в ожесточенном бою у села Липки в Ровенской области в составе отряда бригады. Бандеровцев было не меньше полутысячи. Их блокировали крепко и не давали шагу ступить в сторону. Шесть часов работали пулеметы, минометы, артиллерия. На полях осталось четыре сотни бандитов. Три десятка пытались переправиться через реку и утонули. В плен попало всего десять. Бригада потеряла около двух десятков бойцов, из них трое подчиненных Ивана. Конечно, арифметика в пользу НКВД. Но от этого не легче. Бьешь-то врага. А теряешь своих…
После боя в Ольховском, добравшись до своей койки в казарме роты, Иван забылся в тяжелом сне. Наутро опять тревога. В районе польского села Гжейда заметили банду УПА. По машинам!
Бойцы НКВД подошли к селу, когда бандеровцы уже согнали местных поляков в амбар и запалили его. На площади в луже крови лежал труп сельского старшины.
Отчаянным рывком рота достигла деревни и двинула по улицам, сметая огнем бандитов.
– Амбар! – крикнул Иван.
Часть бойцов НКВД организовали круговую оборону. Другие кинулись тушить огонь. Таскали ведра с водой, пытаясь напоить ею ненасытное пламя. Сбивали доски с заколоченных дверей амбара. Выводили на улицу полузадохнувшихся людей.
Спасли семьдесят человек. Единственно плохо, что из-за тушения пожара не организовали преследование, и банда оторвалась.
– Ничего, еще свидимся, – с угрозой пообещал Иван.
На что у командира роты были сильная выдержка и пренебрежение к сантиментам, но и у него комок в горле встал, когда к советским воинам прижимались спасенные заплаканные детишки и пищали по-польски слова благодарности. А ксендз упал перед ним на колени:
– Да проклят будет тот поляк, который на русского пойдет!
Иван поднял его на ноги.
– Страшные времена, господин русский офицер! Жизнь человека не стоит и обломка злотого, – посетовал ксендз.
На Западной Украине, в отличие от Восточной, советские войска чаще встречали вовсе не как освободителей. Проходя через села, Иван ловил на себе настороженные, а то и ненавидящие взгляды. Однако были поселки, где им искренне радовались. Особенно доброжелательны были поляки, которые не знали, доживут ли до следующего дня или к ним придут немецкие каратели, оуновские кровопийцы.
В Гжейду советский солдат успел вовремя. А вот в село Могилицы опоздали на каких-то несколько часов. Бандеровцы уже ушли, оставив около села захоронение с сотней растерзанных, зарезанных и расстрелянных стариков, женщин и детей. Даже деревья бандиты выкорчевали, чтобы ничего не напоминало, что здесь жили поляки. Рота сумела взять совместной операцией со СМЕРШем часть банды. По приговору трибунала десяток бандитов были повешены.
«Никогда их не жалей», – вспоминал Иван слова особиста Рубана с его первой стрелковой дивизии. А кого здесь жалеть? Выродков, укладывающих штабелями убитых детей и женщин? Тут не о жалости надо думать, а о том, чтобы не ожесточиться против всех местных и сдерживать себя. «Только справедливость изменит этот мир к лучшему» – так ему всегда внушал дед. И нужно быть оружием справедливости, а не террора. Но справедливость требуется наводить безжалостно.
Били бандеровцев, били, а они все не кончались. На освобожденных от фашистов территориях у националистов имелись заповедные леса, куда не ступала нога советского солдата. Доходили сведения, что там созданы мощные инженерно-оборудованные оборонительные позиции, благоустроенные расположения, имеются даже бронетехника и артиллерия. Оттуда бандиты вылезали на кровавый промысел. Иван понимал, что рано или поздно вопрос с этими заповедными угодьями придется решать. Ну а пока НКВД било только по хвостам.
Боевые выходы. Передислокации. Обустройство на новом месте. И снова выходы.
Добираясь до расположения, где можно прикорнуть хотя бы на несколько часов, бойцы роты валились на железные кровати как подкошенные. Иван себе такое позволить не мог. Организовать посты, боевое охранение, выставить заслоны и секреты. Проверить несение службы. И уронить голову на стол, где разложена карта местности, проснувшись через несколько часов от того, что его теребит замполит Баранов:
