– Почему выжил в застенках? Делал вид, что иду на сотрудничество. Но чекисты – недалекие люди. Я им признавался только в том, что им и так известно.
– И это помогало? – спрашивал спецследователь.
– Некоторое время – да. Потом они стали упрекать меня, что в схронах и явках, которые я им отдаю, давно никого нет.
Эти слова Джуги подтверждались тем, что все его реальные контакты и явки остались в целости и сохранности.
– Им это надоело, – продолжал он. – Они направили дело в военно-полевой суд. А это верная смерть.
– Как ты бежал?
И по десятому кругу начиналось описание побега. Все заносилось в протоколы.
Дантист никак не мог решить, что с ним делать. Расстрелять или пустить на самый тяжелый участок? Второе, конечно, рачительнее.
Решил переговорить сам. И поразился, что в глазах его подчиненного пылали доверие и надежда.
– Пан Дантист. Хорошо, что это вы. Они мне не верят.
– А я поверю? Ты слишком хорошего мнения о людях, Джуга.
Оптимизм в глазах возвращенца тут же потух.
– Ладно, переживания оставь до лучших времен, – махнул рукой Дантист и учинил подробнейший допрос – о чекистах, где был, с кем сидел. О чем спрашивали.
– И в конце голову стали морочить архивом, – сказал Джуга.
– Каким архивом?
– Для вас лично информацию приберег… Старший лейтенант говорил, что в районе реки Жердь пропала немецкая колонна с Ровенским архивом гестапо. Чекисты все там прошерстили, пытались найти – для них это задача номер один. Там списки агентов, отчеты…
Информация показалась Дантисту важной для его немецких друзей. Архив гестапо не должен попасть к большевикам – тогда очаги сопротивления в виде агентурных сетей спалятся на благо Советов. Еще он отлично знал, что грызня между различными секретными службами не только не пресекалась верхушкой Рейха, но и поощрялась. Здоровая конкуренция приобретала совершенно нездоровые формы. И в этой игре куратору очень пригодится документация конкурентов.
Со связным абвера лейтенантом Шнайдером Дантист встретился на отдаленном хуторе. Немец в полушубке и валенках окончательно стал похож на одичавшего украинца.
Рассказ об архиве офицер абвера выслушал очень внимательно и подтвердил:
– По моим данным, действительно архив гестапо пропал. Думаю, Берлин будет вам сильно благодарен, если удастся найти его.
Вскоре из штаб-квартиры абвера пришло жесткое указание – все силы бросить на поиск архива. В ответ обещано улучшение снабжения подразделений, на которые имел влияние Дантист.
Действительно, самолеты стали летать чаще, а груз сбрасывать потяжелее.
Искать. Но как?
Недели две люди Дантиста рыли в месте предполагаемой потери архива носом землю. Опрашивали окрестных жителей, но места там были малонаселенные, а запуганные селяне мечтали об одном – не глядеть дальше собственного носа.
А потом начались сюрпризы. Приятные или неприятные – это еще вопрос. Откуда-то из небытия стали возвращаться новые призраки.
На связника в районе поиска вышел человек и передал весточку от Адвоката. Назначил следующую встречу в лесу. Предупредил, чтобы на следующий разговор пришел кто-нибудь один. Потому как лес его дом родной и всякие хитрые происки он увидит за версту.
Дантист решил рискнуть и направил в указанное место своего близкого помощника по кличке Орел, тонкая шея и горбатый нос которого делали его похожим на эту птицу. Приказал не предпринимать никаких силовых мер и просто выслушать информатора.
Посланник скоро вернулся со странными новостями. Получалось, что Адвокат единственный, кто уцелел из зондеркоманды. Его подобрали добрые люди, и в лесу он пошел на поправку. Но теперь болезнь вернулась. Ему совсем плохо, и он просит его забрать, спасти от гибели.
– Значит, плохо ему стало, подонку, – выслушав известие, пробурчал Дантист.
Или это игра НКВД. Или Адвокат действительно смог спастись. Решил отлежаться до конца войны. Но сейчас действительно приперло. Боится сдохнуть без лекарств. Вот и вспомнил о боевых товарищах.
– Все бегуны в леса поглубже норовят зарыться, – разговорился на очередной встрече добровольный информатор – сухой, жилистый дед лет семидесяти, всю жизнь проведший на свежем воздухе и за физической работой. – И все ко мне в избу. То ваш друг. То еще один, из полицейской команды. Его автомобильную колонну русские разбили. А он выжил. Ни единой царапинки.
– Что за колонна? – напрягся Орел.
– Да бежали они тогда из Ровно. Что-то там везли. Кацапские пушки их к праотцам и отправили.
Орел отлично знал о розыске архива, и сердце его екнуло.
– Колонна, говоришь. А как с полицаем этим повидаться?
– Он по лесам хоронится. Но ко мне заглядывает. И говорил, что тоже не прочь разговор серьезный вести с патриотами Галиции.
– Почему сам не идет к нам?
– Говорит, что только с теми, чьи слова вес имеют, говорить готов. Чумной он какой-то. Крови человечьей перепил. А она, знаешь, на голову влияет.
Личность информатора Безпека установила без труда. Это был лесничий, который и при поляках, и при большевиках, и при немцах занимался одним делом – берег бескрайние Тернопольские леса и был там как бы за лешего. ОУН он оказывал посильное содействие еще при поляках, укрывая боевиков от полиции. В документах местной структуры ОУН проходил как сочувствующий. Истовый католик, он обычно старался держаться в стороне от битв, но никогда не отказывал в помощи единоверцам.
– Готовим эвакуацию Адвоката. И встречу с этим полицейским, – выдал Дантист решение своим помощникам, собравшимся в схроне.
Глава 48
Когда разрабатывали операцию «Библиотека», было понятно, что все ее участники – это смертники. Малейшая ошибка – и тогда бандеровская пуля за счастье будет. Под секирой ходили и недавно завербованный агент НКВД Лесник, и Иван с Адвокатом. Игра очень опасная. И противник в любой момент может перевернуть игровой стол – просто подвесить участников на дыбу.
Румянцев принимал эту игру с тяжелым сердцем. И так НКВД теряло слишком много внедренных сотрудников. Как правило, это были лучшие офицеры. Потерять еще и Ивана не хотелось. Но Дантист был знаковой фигурой. Его смерть ценна. А пленение бесценно.
– Ваша задача – вывести на цель Дантиста. Но вы уверены, что он сам придет за архивом? – спрашивал Румянцев, когда в своем кабинете с Иваном и Адвокатом обсуждал план операции.
– Придет, – уверенно произнес Адвокат. – Он вцепится в эти архивы и никому в них нос не даст сунуть. Это его козырь в игре и с абвером, и с соратниками. С этими бумагами такие интриги можно закрутить. А интриги – это его родная стихия. Так что там он будет лично.
