– И мы его возьмем. – У Ивана голова кружилась от такой светлой перспективы.
– Если не придет, накроем его близкое окружение, – продолжил мысль Румянцев. – Они сдадут хозяина. Мы их расколем. Любыми способами. Дантист слишком важная фигура, чтобы миндальничать.
– Любыми способами, – кивнул Иван…
Возникало множество вопросов. Как выжить Ивану после того, как захлопнется ловушка и по банде начнут работать сотрудники НКВД? Как уберечь Адвоката и Лесника?
– Это все технические моменты. Главное – как внедриться, – сказал Иван.
– А ты уверен, что внедряться должен именно ты? – спросил Румянцев.
– А кто? – даже обиделся Иван. – Это же моя охота.
– В сорок первом Дантист видел тебя лично. Ты его почти взял.
– Не узнает. Виделись мельком. У него неважная память на лица. Да и изменился я сильно внешне. Меня и родная мама не узнает.
– Сырая операция. Сырая, – покачал головой Румянцев.
– Но другого подхода к Дантисту у нас нет.
Когда план был утвержден, Иван каждый день стал заглядывать к «консультанту» – сидевшему в камере Остапу Михайленко, бойцу вспомогательного полицейского полка, который вместе с эсэсовцами охранял ту самую колонну с архивом. Ее действительно накрыло артиллерией. А потом выскочила на дорогу рота советских легких танков и довершила разгром. Остап – единственный оставшийся в живых. Архив частично сгорел, часть его попала в руки НКВД, заставляя оперативников горестно вздыхать о том, сколько же сгорело ценной документации.
Остап напрягал свою память, пытаясь вытащить из нее хоть что-то еще, что продлит его существование. И Иван выведывал у него самые мелкие детали поганой полицейской жизни, имена сослуживцев, командиров, описание расположения частей, проводимых карательных акций. Ведь ему предстояло на время стать этим палачом. Они даже внешне были похожи – высокие, жилистые, сильные, с короткой стрижкой, темными волосами. И без особых примет… Конечно, длительной и тщательной проверки легенда Ивана не выдержит. Но длительных проверок не будет. Будет единственный бросок. А там – как удача повернется.
Между тем план операции реализовывался. Устроили красивый побег человеку Дантиста Джуге, перед этим кинув ему дезинформацию об обозе. Судя по тому, что в районе усилилась активность разведывательных групп бандеровцев, Джуга вышел на своего командира, и тот наживку заглотил.
– Может, не стоит использовать тебя, – сказал Иван перед началом операции Адвокату. – Твои шансы выжить совсем невелики.
– Ты не убедишь их, – покачал головой Адвокат. – Они тебе не поверят. А мне поверят. Они мне всегда верили.
И вот час настал. Лесник отправился к связнику, который имел выход на людей Дантиста, и изложил легенду по поводу раненого приблудыша и бродячего полицая.
А Адвокат валялся, изнывая от боли и температуры в доме лесничего. Добрые врачи из НКВД накачали его какой-то дрянью, сделали надрез, от чего нога распухла так, что на нее было страшно смотреть, бил жар и душил сухой кашель. Врачи заверяли, что для здоровья это не опасно и больной будет как новенький. Но тому казалось, что умрет он не от удавки Безпеки, а от этих безжалостных коновалов.
Все прошло по плану. И однажды в лесничестве появился Орел, которого Дантист хорошо знал по прошлым делам, с тройкой сопровождающих. Среди них была женщина – некрасивая, худая, лет сорока, с всколоченными волосами.
Она злыми глазами посмотрела на Адвоката, из-за которого ей пришлось отмахать столько километров по лесу. Похоже, это штатный медик отряда. Простучала она больному легкие со знанием дела, даже стетоскоп использовала и подытожила:
– Судя по всему, двусторонняя пневмония. И еще поврежденная нога. Сам не дойдет. И не донесем – сдохнет по дороге.
Говорила совершенно не стесняясь больного – как о бесчувственной колоде. Потом извлекла из брезентовой медицинской сумки лекарства. Дала Леснику с подробными инструкциями.
– Может, и выживет. Но скорее нет. Так что не волнуйтесь, – махнула она рукой и вышла из избы.
– Выживешь. Попьешь лекарства, станет полегче, и мы тебя заберем, – фальшиво успокаивал Адвоката Орел. – И лекарства достанем сильные. Сейчас новые появились. Пенициллин называется. Мы их найдем… А что там насчет какого-то полицая дед говорил?
– Прибился к нему один. Дед душа добрая, приютил. Остапом зовут. Он вез архив гестапо.
– И что?
– И он знает, где он. Я весточку послал Дантисту не только, чтобы мне сдохнуть не дали. Я хотел пользу принести.
– Эх, соратник. Ты просто отлежаться здесь хотел до лучших времен. А как приперло…
– Что хотел – это не важно. Важно, что мы можем сделать. Дантисту архив пригодится.
– И где этот твой архив?
– У Остапа спроси. Человек он тяжелый, подозрительный. Но ему в лесах одному сидеть муторно. Хочет продать подороже доставшиеся ему бумажки.
– Где его найти?
– По заимкам шатается. Можно встречу устроить… Думаю, многого он просить не будет. Но вы ему дайте все. Я его знаю. Даже коли возьмете в плен и будете огнем пытать, он ничего не скажет. Упрямый осел. Хотя в полицейских батальонах таких немало было…
Через день Орел встретился с беглым полицаем – как и договаривались, с глазу на глаз.
– Ты, что ли, этот? – процедил Орел, глядя на вышедшего из леса человека.
– А за «этого» можно и в морду схлопотать. Перед тобой Остап Михайленко из отдельного полицейского батальона!
– Мы с немцами воевали, а ты им прислуживал, – не сдержался Орел.
– Им все прислуживали. Даже те, кто воевал с ними. А теперь, кроме немца, кто друзья у нас остались? То-то… Вот что. Отдам я вам бумажки. Целый грузовик их у меня – я его из-под обстрела увел. Но у меня условия.
– Какие?
– Передай своим. Мне к силе примкнуть надо. Человек я умелый, в деле проверенный. Жидов с коммуняками немало порешил и дальше этим готов заниматься. Но только не солдатом. Мне бы сотню. Рой.
– Ну, ты замахнулся.
– Хотя бы десятку. И вы увидите, что такое настоящая полицейская школа.
– Передам.
– Тогда через деда меня кликни… И да, поиздержался я. У жидов мы немало добра прихватили, но сгорело все вместе с пожитками. Так что золотишка принеси. Немного, горсточку. Но не жидитесь только. Иначе я развернуться и уйти могу. Или комиссарам бумажки продам. У них-то есть чем заплатить. Они сейчас с ушей ваших баб серьги с мясом выдирают! Ха!
– Ладно, – буркнул Орел. – Сговоримся…
Глава 49
Конечно, надо было пообщаться с Адвокатом лично и выяснить многие вопросы. Но от этого пришлось отказаться.
Если первоначально Дантист и считал, что могут иметь место чекистские игры, то посланная к бывшему помощнику врач Лиза разубедила его. Этой садистке можно верить. Она сказала, что состояние у раненого неважное. Не сегодня завтра начнется гангрена. И похоже, уже есть воспаление легких. Так что не жилец он. Ну и бог с ним. Хотел в лесу жить припеваючи, пока его народ воюет. А как что случилось – сразу к своим: «На руках понесите, пилюлями накормите». Пусть подыхает в мучениях. Заслужил. Чего ему там Орел пообещал? Пенициллин! Шутка такая смешная вышла.
