Несомненно, что А. П. Довженко придерживался совсем не оуновского национализма, а скорее «советского» национализма, стремясь поднять политический уровень второго по численности народа в СССР. Тем не менее борьба с проявлениями «украинского национализма» в литературе коррелировалась с начавшейся после освобождения Украины борьбой с ОУН. 1 марта 1944 г. Н. С. Хрущев на сессии Верховного Совета УССР, материалы которой были опубликованы в «Правде», открыто заявил о проблеме украинского национализма, расцветшего во время оккупации
[2235].
Наиболее сложная политическая ситуация сложилась на Западной Украине, где ярко проявилась повстанческая деятельность украинских националистов. Ситуация в этом регионе осложнялась слабостью советской пропаганды. К сентябрю 1944 г. население Западной Украины в большинстве городов, и особенно сел, не получало почти никакой советской политической информации. Здесь почти не было библиотек. Большинство назначенных агитаторов на практике не делало никакой работы. Из числа имевшейся в УССР 791 киноустановки на Западной Украине работало всего двенадцать. В этом регионе и после освобождения были широко распространены антисоветские книги. Власти отмечали, что «по наиболее важным вопросам истории Украины… нет никакой марксистской литературы, ничего не пишется по этим вопросам также в газетах и журналах». К ноябрю 1945 г. во Львове не издавалось газет на русском языке, не было русского театра, все вывески были на украинском языке
[2236]. (Русскоязычная газета («Львовская правда») стала издаваться с марта 1946 г., а русский театр открылся во Львове только в 1954 г., причем его функции выполнял театр Прикарпатского военного округа.)
По причине распространенности антисоветских настроений многие партийные и советские работники «с недоверием относились ко всему местному населению» и предпочитали использовать в своей работе «командные» методы. В то же время власти не использовали «прорусские» настроения интеллигенции Ровенской, Волынской и других областей, немалая часть которой до Октябрьской революции 1917 г. училась в Киевском, Одесском университетах и других учебных заведениях России и, по данным советских властей, «благоговела перед русской культурой»
[2237].
С целью исправления ситуации 27 сентября 1944 г. оргбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление «О недостатках в политической работе среди населения западных областей УССР», в котором указало принять все меры к «укреплению советских порядков». В том числе предписывалось «усилить политическую и идеологическую борьбу против украинско-немецких националистов», чтобы «показать населению, что именно эти враги украинского народа срывают восстановление нормальной жизни населения в западных областях Украины». В Красной армии для контингента, призванного из Западной Украины, проводились лекции на темы «Враги Советского Союза — враги украинского народа», «Украинско-немецкие националисты — пособники Гитлера и злейшие враги украинского народа»
[2238]. Тем не менее решение проблемы национализма и бандповстанчества на Западной Украине продолжалось до середины 1950-х гг.
На территории Белоруссии вплоть до начала 1945 г. были слабо развиты советские средства пропаганды, в том числе издание газет, радиостанции и кинотеатры. Ситуация осложнялась тем, что в западной части республики отсутствовали «советские» кадры. Так, в Молодечненской области к октябрю 1945 г. значительная часть из 2408 учителей, врачей и агрономов, по данным ЦК КП(б) Белоруссии, «окончила польскую школу и формировалась под влиянием помещичье — буржуазной идеологии». Из 1939 учителей 1689 человек (87 %) ранее проживали на оккупированной территории и 276 человек учились в «семинариях», организованных германскими властями. В школах Западной Белоруссии не было советской литературы, а также произведений русской классики. В Островецком районе Молодечненской области выяснилось, что многие учителя, окончившие польскую школу, совсем не читали произведений Л. Н. Толстого. Кроме того, во многих школах Западной Белоруссии учителя были по национальности поляками и вообще не знали белорусский язык
[2239] (очевидно, не знали они и русский язык).
Власти пытались исправить сложившееся положение. 9 августа 1944 г. ЦК ВКП(б) принял постановление «О ближайших задачах партийных организаций КП(б) Белоруссии в области массово-политической и культурно-просветительской работы среди населения». 20 января 1945 г. аналогичное постановление было издано в отношении Западной Белоруссии. Оно предписывало «систематически разъяснять населению, что только Советское государство, основанное на дружбе народов, обеспечит трудящимся западных областей Белоруссии подлинную свободу, материальное благосостояние и быстрый культурный подъем», «показывать трудящимся западных областей БССР, что белорусско-немецкие националисты были и остаются наймитами немецких захватчиков, соучастниками их преступлений против белорусского народа»
[2240]. В целом проблема белорусского национализма не была столь выраженной, как украинского на Западной Украине, и значительных антисоветских и бандповстанческих проявлений здесь отмечено не было.
К осени 1944 г. советскому руководству стало очевидно, что сопротивление восстановлению советских порядков в Прибалтике оказалось неожиданно более серьезным и активным, чем можно было ожидать от остатков германских войск, «агентов» и «полицаев»
[2241]. Так, в октябре и ноябре 1944 г. ЦК ВКП(б) сделал выводы, что в Эстонии «нет должной борьбы против эстонско-немецких буржуазных националистов и не привлечены еще к ответственности все соучастники зверств немецких оккупантов», «ЦК КП(б) Эстонии не уделяет должного внимания делу воспитания руководящих партийных и советских кадров в духе большевизма и непримиримости к буржуазно-националистической идеологии». В декабре 1944 г. ЦК КП(б) Эстонии признал, что в республике «крайне слабо применялся закон к пособникам немецких оккупантов», не было преодолено «влияние эстонско-немецких националистов», которые вели «злобную пропаганду среди населения против русского народа и Красной армии за отторжение Эстонии от Советского Союза и реставрацию буржуазно-фашистских порядков». В потворстве националистам были обвинены «отдельные руководящие партийные, советские, хозяйственные и профсоюзные работники», которые «примиренчески» относились к националистам, а также «преувеличивали значение местных национальных особенностей, ведущих по существу к буржуазному национализму»
[2242].
