— Спасибо… — вразнобой проговорили остальные.
Тихо звонили по всему рынку колокольчики…
Глава 4
К дому шли без шума, тесно друг к дружке. Казалось, от хрустального шара (Май нес его в сумке) идет невидимое излучение, от которого у всех и тихая радость, и непонятное смущение, и в то же время тревога. Поэтому говорили мало.
Толь-Поли в своих ярко-зеленых костюмчиках шагали впереди. Толя вдруг заспешил. На бугристом, проросшем подорожниками асфальте блестела коричневым лаком вещица — то ли игрушечный заводной жук, то ли компьютерная «мышка» с оборванным проводом. Толя сверху вниз ударил по находке подошвой. Потом схватил «мышь» за хвост-обрывок, раскрутил и швырнул за дощатый забор.
— Зачем ты? — поморщилась Света.
— Это же шпион! — звонко объяснил Толя.
— Все равно он уже дохлый, — брезгливо сказал Май.
Толя не поверил:
— С чего ты взял?
— Ну, чувствуется же… Наверно, баба Клава опять включила плитку…
— Или Максим Максимыч раскочегарил свой самовар… — хихикнула Поля.
Грин, конечно, сразу вспомнил электронную модельку и Тюнчика. И Пузырька. И новая тревога (а с ней и неуверенность) шевельнулась в нем.
— Неужели эти паразиты пролазят и в Инск? — спросил он, стараясь говорить небрежно.
— Иногда, — отозвался Май. — Да они здесь не опасны, дохнут почти сразу…
— Неблагоприятная среда обитания! — вдруг возгласил тряпичный вождь гуммираков, которого несла Поля. Все с облегчением рассмеялись…
Ворота, за которыми стоял в глубине двора дом Веткиных, были удивительные. Грин не уставал любоваться ими. Створки покрывал накладной деревянный узор из корабликов, солнышек, звезд, улыбчивых рыб и похожих на водоросли переплетений с цветами. Столбы украшены были фигурами русалок и добродушных пиратов. Анатолий Андреевич Веткин поставил ворота недавно, весной, и с них еще не сошла светлая желтизна. Грину казалось даже, что узоры пахнут свежим деревом.
Такой же запах чудился Грину и внутри дома — от некрашеных дощатых стеллажей, от веселых резных масок под потолком, от узорчатых рам с большими фотографиями старинных городов, где у пристаней стояли крутобокие корабли с фигурами рыцарей, султанов и греческих богинь… Анатолий Андреевич иногда говорил, что если бы он жил в прежние времена в каком-нибудь приморском городе, то наверняка стал бы одним из мастеров, которые делали деревянные скульптуры для кораблей…
Когда Анатолий Андреевич узнал, что у Грина в начале июля день рождения, он пообещал приготовить для него подарок — деревянную фигурку Бегущей по волнам, укрепленную на форштевне. Это потому, что он видел не раз, как Грин устраивается в уголке с книжкой, в которой были роман «Бегущая по волнам» и повесть «Алые паруса». Этот синий томик с кораблем на обложке Грин нашел на полках среди множества других книг (расставленных, кстати, в изрядном беспорядке).
Грин заранее думал об ожидаемом подарке с радостью. Но жило в нем и беспокойство. Потому что за неделю до того, как исполнится ему тринадцать, должно случиться другое событие. Придет срок сделать прививку, чтобы навсегда убрать из себя угрозу темпотоксина. Ампула хранилась у подпоручика Петряева, в сейфе муниципальной стражи, и Витя обещал доставить ее в дом Веткиных за два дня до ожидаемого момента. И «держать наготове очень симпатичную медсестру Люсеньку», хотя Грин уверял, что сумеет сделать укол сам. «Сам-то сам, а присутствие специалиста не помешает», — заявлял Витя…
«А вдруг не получится?.. Вдруг лекарство не сработает?.. А вдруг… меня уже не будет, когда наступит день рождения?» — иногда тугими толчками взрывался внутри страх. Грин замирал, переглатывал накатившуюся тревогу, ждал, когда она ослабеет, угаснет. «Да нет же! Здесь не может быть плохого…»
Шар выложили на стол в комнате, где стояли кровати Мая и Грина. Хрустальная сфера впитала в себя проникший в окно вечерний свет, мягко засияла желтыми, розовыми, голубоватыми красками.
Пришла Любаша с лодырем Евгением на руках. Тихонько восхитилась. Евгений произнес:
— Ых… Вых, дых… — судя по всему, он хотел сказать: «Эх, вот это да…»
Света принесла из кладовки узорчатый подсвечник с застывшими наплывами стеарина. Когда-то в него вставляли толстую свечу, но сейчас он был пуст.
Света установила подсвечник посреди столика.
— Клади…
И Май бережно положил шар на причудливый медный стакан.
Получилось — будто хрустальная лампа с круглой головой на старинной подставке. Шар ласково сиял. В нем порой возникали дрожащие, слабо различимые видения: то ли башни в облаках, то ли оснащенные парусами мачты…
— Ох, а представляете, если такой же, только громадный, будет висеть над городом или полем… — прошептала Света.
Сперва все молчали. Май — потому, что, конечно же, представлял. Света — тоже. А остальных, наверно, смущала мысль: как удержать эту небывалую тяжесть над поверхностью Земли? Грина, по крайней мере, очень смущала. Но Толя вдруг звонко развеял сомнения:
— Лыш придумает, чтобы он не падал. Да, Май?
— Может быть… — шепотом отозвался Май.
Лыш оказался легок на помине. Молча и деловито проник в комнату. Остановился перед шаром. Почесал на макушке темный ежик, сунул пальцы в кармашки джинсовой безрукавки, покачался на ломких ногах, присел так, чтобы шар стал виден на фоне окошка, на просвет. Ежик Лыша заискрился, уши розово засветились.
Все молчали, словно пришел авторитетный эксперт, от которого зависело крайне важное решение. Но Лыш тоже молчал, наклоняя голову то к одному, то к другому плечу.
— Ну, что скажешь? — наконец спросила Света. Но Лыш ничего не сказал, потому что в этот миг щелкнула и разнесла музыкальный удар «коробочка» Мая. Она лежала на краю стола. Крохотный объектив выбросил широкий луч. Тот ударил в некрашеную стену и высветил на ней рядом с окном овальное пятно. В пятне возник оранжевый пейзаж: покрытые ветровой рябью пески, башни и пирамиды на горизонте, скалы и разбитые статуи, от которых падали черные ломаные тени. Среди этих теней шагали две фигурки — не то дети, не то гномы, не разглядишь…
Грину показалось на миг, что он узнал Пузырька и Тюнчика. Но фигурки растаяли, весь экран занял рыжий песок.
— Тьфу ты! — возмутился Толя. — Опять это занудство!
— Безобразие какое-то, — поддержала его Любаша (и Евгений поддержал, только неразборчиво). — Почему эта игра то и дело сама собой лезет в компьютеры и телевизоры? Наверно, телецентр в Ново-Заторске на корню запродал все каналы ее организаторам…
— Это не телецентр. И теперь совсем уж не игра… — сказал насупленный Лыш.
— Похоже, что так, — согласился Май.
Всем стало неуютно.
— Послушайте, а кто-нибудь пробовал играть в эту штуку всерьез? — спросила Света. — Мы с Гретой пытались, но сразу перепутываются уровни и начинают выскакивать надписи на непонятном языке.
