— Значит, вы с Антоном Михайловичем в Москве познакомились, — сказала я для поддержания разговора.
— Да, — кивнула Света. — Свадьба у нас была очень скромной, платье я выбрала с ходу. Предсвадебных хлопот в моей жизни уже хватало. Конечно же, Антон ничего не знал о том, что заставило меня уехать из родного дома. Сначала как-то не к месту было об этом рассказывать, а потом и незачем. Будучи уже замужем, я заочно училась на искусствоведа, но нашла свое призвание именно в скульптуре. Идея организовать Центр изящных искусств принадлежала Антону, он всегда в меня верил. А я считаю, что без него у меня ничего бы не вышло. Хотя порой меня посещают мысли, что лучше бы мы не создавали этот Центр.
— Почему?
— Антон очень много делал для того, чтобы нам побыстрее раскрутиться. Он организовывал различные пресс-конференции, выставки, интервью и телесъемки. Я понимала, что кто-нибудь из моей прошлой жизни может увидеть меня и узнать, что теперь я не Снежана Кузнецова, а Светлана Родионова. Григорий рано или поздно освободится и, возможно, захочет мне отомстить. Он по своей натуре очень мстительный человек. Пока мы, так сказать, готовились к свадьбе, я слышала, о чем и как он разговаривал со своими приспешниками. Григорий мнил себя царем, который может вмешиваться в судьбы людей, казнить их и миловать. Последнее, пожалуй, только моего брата касалось и меня. Григорий говорил мне, что после свадьбы я смогу распоряжаться его людьми так же, как он, но при этом сама буду целиком принадлежать только ему. Представляете, Евгения, он говорил это мне, восемнадцатилетней девчонке! Неужели он всерьез думал, что я буду в восторге от того, что смогу отдавать приказы его людям с явной задержкой в психическом и интеллектуальном развитии! Да они только одну команду «фас» и понимали.
— Да уж, — только и могла сказать я.
— Я до сих пор с ужасом вспоминаю те времена. Что было бы со мной, если бы Клешнева не посадили? Я либо руки на себя наложила бы, либо со временем стала бы такой же циничной и жестокой, как и он. Середины просто не могло быть, но, скорее всего, был бы первый вариант. Я не смогла бы жить с этим грубым и необузданным по своей натуре человеком. Его ухаживания за мной выглядели наигранно, чувствовалось, что даются они ему нелегко, ведь он не привык к подобным ухищрениям. Григорию было проще все и всех купить. Но он нашел себе такое развлечение, я была для него просто игрушкой. Похоже, все остальные развлечения, в том числе проститутки, ему успели надоесть.
— Да, возможно, — поддакнула я.
— У Григория было достаточно времени, чтобы поразмышлять над тем, что произошло в двухтысячном году, и понять, что я и не собиралась выходить за него замуж, поэтому и организовала ту облаву, подслушав, что в подвале казино находится перевалочная база для хранения оружия и наркотиков.
— А вы об этом действительно слышали?
— Лишь обрывки фраз. Я тогда была слишком юна, чтобы понять, что это можно как-то использовать в свою пользу. Но Клешнев мог подумать, что это я его сдала, и после своего освобождения, одержимый местью, он мог начать меня искать. Я, как могла, отказывалась от телесъемок, которые организовывал мой муж, от публикаций своих фото в журналах и тем более в Интернете. Это было непросто, вы сами, Евгения, видели вчера, что эти репортеры так и норовят сделать кадр поближе.
— Да, видела.
— А тут еще Антон, оказывается, стал действовать у меня за спиной — стал выкладывать в Интернет фотографии, не предупредив меня.
— Насколько я поняла, Антон Михайлович совсем недавно отослал организаторам предстоящей выставки вашу фотографию. Разве можно было так быстро вас найти? Поверьте мне: для того, чтобы подготовить хотя бы одну эту операцию со статуэткой, нужно не один-два дня, а поболее.
— Антон уже не в первый раз так поступает. Он и раньше публиковал мои фотографии, но то были журналы и сайты местного уровня. Я закрывала на это глаза, так как вероятность того, что нашу местную прессу увидят мои воронежские знакомые, была не так уж и высока. Но, похоже, все-таки увидели.
— Света, а ваши родственники не могли ненароком вас выдать?
— Это исключено. Никто обо мне ничего не знает.
— Ваш дядя наверняка был в курсе, что вы поменяли имя, вышли замуж за Родионова и уехали с ним в Тарасов?
— Да, но он умер еще в две тысячи третьем, вскоре после моего отъезда в Тарасов. Его единственная дочь жила за границей и ничего обо мне не знала.
— А ваша мама? Ваш брат?
— Мама тоже умерла, десять лет назад. Я с ней даже ни разу не виделась после того, как уехала из родного дома. Мамочка сама на этом настояла, она так и сказала мне: «Дочка, не возвращайся сюда никогда, это ради твоего же блага. Строй свою жизнь где-то в другом месте, здесь тебе счастья не будет». Я периодически звонила ей на работу, а потом однажды не дозвонилась. Кто-то из ее сотрудников мне сказал, что она умерла от инсульта. Я дважды ездила на родину, чтобы побывать на могиле родителей, причем специально выбирала такое время, чтобы оно не совпадало ни с церковными праздниками, ни с папиным, ни с маминым днем рождения, ни с днем их смерти. Мой расчет оказался верным — на кладбище никого знакомого я ни разу не встретила. Если в первый год мамина могила была более или менее ухожена, то на второй она выглядела так, будто за ней никто не ухаживает. Собственно, кроме брата, и присматривать за могилой было некому. Разве что тому милиционеру, с которым у мамы был роман, но, похоже, ему было не до этого.
— Неужели вы бывали только на кладбище?
— Первый раз — только там, так как времени между поездами было мало. В свой второй приезд я решила посмотреть, как живет Андрей, что с ним стало. Взяла такси, приехала туда, где мы раньше жили, а там не только нашего дома, но и соседних уже нет — стройка какая-то идет. В общем, ничего я про Андрея не выяснила. Села обратно в такси и прямиком на вокзал поехала. Так вышло, что мы проезжали мимо тех мест, которые были связаны с Клешневым — мимо его казино, в котором сейчас ресторан, мимо кинотеатра, в который мы с ним ходили, и я снова ощутила то щемящее чувство страха… Мне стало ясно, Григорий не оставит меня в покое, он из-под земли меня достанет. Вернувшись в Тарасов, я усилила конспирацию. Евгения, вы даже не можете представить себе цену моих многолетних предельных усилий в этом направлении, и все оказалось напрасно!
«Эх, Светочка, ты же не на отдельном облаке живешь, а на земле, на которой рано или поздно пересекаются все маршруты. И потом, разве ж можно без спецподготовки в шпионов играть? Думаешь, ты все предусмотрела? Вот, например, электронные билеты из компьютера забыла удалить, так что Антон знает, что ты не в Тамбовскую, а в Воронежскую область ездила. Могла и у себя на родине наследить и даже не понять этого», — размышляла я, пока Родионова собиралась с мыслями.
— Выходит, Григорий меня все-таки нашел, — Света дрожащими руками вынула из коробки статуэтку. — Что он хотел мне этим сказать?
— Прежде всего, что он по-прежнему небеден.
