— Перчатки?! — удивилась Арсеньева.
Впопыхах мне удалось забрать лишь одну перчатку. Вторая упала на пол, и Кирилл, подобрав ее, передал лживой гадине, рвущейся к власти.
— Я сожгу ее! — замерла с парной у камина.
Вот только угроза не напугала. Игнорируя меня, Арсеньева провела по щеке Кирилла ладонью, затянутой в перчатку.
— Ответь честно, ты знаешь, где шейный платок? — требовательно спросила она.
— Да.
— Принеси! — прозвучал хлесткий приказ.
Ольховский развернулся и пошел ко мне. Не было ни стеклянного взгляда, ни еще каких-либо внешних признаков, что он под внушением. Вел себя так, как будто это было ЕГО желанием.
— Кирилл, — голос мой предательски дрогнул.
— Мы же решили избавиться от вещей. Ордену отдавать ты не хотела. Это прекрасная возможность избежать проблем.
Конечно, звучало логично, но только теперь даже Орден был предпочтительнее, чем Арсеньева. По ее вине погибли Саша и Аделаида Стефановна. Если выживу, лично на нее Богдана натравлю!
— Не надо! — предупреждающе выставила перед собой руку, не желая уходить от камина. В крайнем случае оставалась надежда сжечь платок.
Игнорируя этот жест, Кирилл сократил между нами расстояние. Я отпрыгнула от него, но было поздно. Он поймал меня и оттянул ворот свитера, обнаружив повязанный вокруг шеи платок. Арсеньева его тоже увидела и перестала миндальничать.
— Убей ее! — раздался властный приказ.
Руки Ольховского сомкнулись на моем горле.
— Нет! — Это было как в кошмарном сне. — Кирилл, стой! — прохрипела я. Умом понимала, что им управляют, но внутри все скрутило от боли из-за предательства.
Хватка пальцев ослабла, и я вдохнула вожделенный кислород.
— Убей! — недовольная задержкой, к нам приближалась Арсеньева, сбросившая маску. Сейчас ее породистое лицо выглядело отталкивающим из-за злобного выражения. Видели бы ее избиратели.
— Не слушай ее! — успела выдохнуть я, когда мое горло опять сжали, и это спасло. Внешне Кирилл продолжал с усилием давить мне на шею, но на этот раз с судорожными вдохами в меня поступал кислород.
— Что же ты возишься? Быстрее! — раздалось совсем рядом.
Отпустив меня, Кирилл развернулся и бросился на нее, сбивая с ног. Раздался выстрел, и я увидела, как они вдвоем падают на пол. В первый момент мне показалось, что это он успел достать пистолет, но тело Ольховского дернулось еще от одного выстрела, и Арсеньева стала высвобождать руку, зажатую между их тел.
Не думая ни о чем, я бросилась на нее, выкручивая пистолет.
— Беги! — прохрипел Кирилл. Женщина извивалась, придавленная его телом, а я всем своим весом навалилась на ее руку, выкручивая крепко зажатое оружие, которое беспорядочно стреляло. Одна пуля разбила напольную вазу, вторая попала в окно, еще одна отбила кусок штукатурки от стены.
Обеими руками мне удалось забрать пистолет, стянув его вместе с перчаткой. Под яростный крик Арсеньевой он отлетел под диван, оставив перчатку в моих руках. Женщина уперлась руками в грудь Кирилла, отталкивая от себя, но он смог размахнуться и ударить ее по лицу. Та обмякла, как и он, упав сверху.
— Кирилл! — закричала я, переворачивая его. Черная футболка на груди намокла от крови, а он потерял сознание.
Я стала судорожно обшаривать его карманы. Нужно было срочно вызвать «Скорую», иначе он истечет кровью.
Не знаю, где был его сотовый, но в куртке нашла только разобранный свой. Смаргивая слезы, стала его собирать. Пальцы дрожали так, что все выскальзывало из рук и не хотело собираться. От волнения уронила телефон, и запчасти разлетелись по полу. Застонав от отчаянья, сгребла их вместе с перчатками. Вспомнив, что они добавляют ловкости, натянула, прежде чем собирать его снова. Одна, с широкими манжетами, украшенными кружевами, принадлежала Арсеньевой, но в панике мне было все равно.
На этот раз все удалось. Кирилл не подавал признаков жизни, но проверять пульс было страшно. Еще, как назло, сотовый не мог поймать сеть.
— Кирилл!!! — закричала я, встряхнув его. Он глухо застонал, а у меня как будто крылья за спиной выросли. — Сейчас… Я сейчас… Потерпи!
Вскочив на ноги, побежала на второй этаж. В комнате, где мы спали, остановилась у окна, смотря на телефон. Сеть появилась, и я набрала службу спасения. Сумбурно объясняя про огнестрельное ранение и наше местоположение, услышала выстрел.
Внутри все оборвалось, и опустились руки. Не слушая голос оператора, который хотел что-то уточнить, как приговоренная пошла к двери, выглянув в коридор. По лестнице поднималась Арсеньева.
Тихо прикрыв дверь, без сил сползла по ней на пол. Казалось, я попала в кошмар. Аделаида Стефановна, Саша… Кирилл… За что?! Боль внутри разрывала, сводя с ума.
Обхватив голову руками, раскачиваясь, застонала:
— Не хочу… Не-е-ет!!! Господи, пусть будут все живы!
Рядом раздался выстрел, и сознание заволокла тьма.
* * *
— Кри-и-ис… — Взгляд подруги стал совсем жалобный. — Пойдем со мной! Я ведь уже собралась, оделась, настроилась.
Меня повело, и я стала оседать на асфальт.
— Крис, что с тобой?! — испуганно вскрикнула Сашка, подхватывая меня.
— Саша?! — Тьма перед глазами рассеялась, являя обеспокоенное лицо Лебедевой. Ее тело под руками было теплым и реальным. Мы стояли в нашем дворе возле моего подъезда.
— Я за нее. Подруга, да ты совсем зеленая.
— Сашка!!!
Я сжала ее в объятиях, все еще не веря. Она была при параде и выглядела так же, как когда мы ходили в клуб. Или еще не ходили?!
— Значит, в клуб идем? — с надеждой спросила она, высвобождаясь и заискивающе заглядывая в глаза, изображая из себя кота из «Шрека». — Серебрянская, ты же моя лучшая подруга! Для чего я красоту наводила? — Она тряхнула тщательно уложенными локонами. — Чтобы дома сидеть? Бабуля и так мозг выносит своими нотациями. Хочу развеяться. Ну пожалуйста…
Я подняла голову к небу, еще не веря, но мысленно благодаря небеса. Хотелось крепко-крепко обнять Сашку, но я понимала, что тогда она точно решит, что у меня с головой не в порядке.
— Саша, ты моя лучшая подруга. Самая близкая, любимая, как сестра. Не надо сегодня никуда идти. Как сестру прошу, давай проведем этот вечер дома.
Наверное, что-то было у меня в глазах, раз она обеспокоенно спросила:
— Тебе нехорошо?
— Голова кружится.
— Если бы не знала, что у тебя никого нет, решила бы, что ты залетела. Идем, горе мое, совсем заработалась. Я же говорила тебе завязывать с уроками!
И Сашка с ворчанием подхватила меня под руку, ведя к подъезду.
