А Фыф не стеснялся. Откупорил бутыль – и присосался к ней, как вампир к девственнице. Только кадык туда-сюда ходит.
– Ты бы это, полегче, – посоветовал я, закусывая холодной кашей с мясом, банку с которой достал из рюкзака – спасибо Повару, который не поторопился разобрать доставшийся ему хабар. – Хоть сожри чего-нибудь для приличия, а то хлещешь как воду.
– Не могу полегче, – сказал шам, отрываясь от литровой бутыли, опорожненной без малого на треть. – Мысли на череп давят. Изнутри.
– Поди, думаешь с пьянством завязать? – предположил я. – Если да, то поновее ничего нет? Это я уже не раз слышал.
– Я про Настю думаю, – глухо сказал шам, заметно бледнея лицом.
– Ну, – подбодрил я его. – Рассказывай, что ли, не тяни сталкерокошку за яйцеклетку.
– Я ее пропил, – сказал шам.
– Кого? – не понял я, зависнув с полной ложкой, на дециметр не донесенной до рта. – Сталкерокошку?
– Настю.
– Ээээ… Ты чего несешь, трехглазый? – сказал я. – Давай-ка с этого места поподробнее. Если уж начал.
– В баре у Жилы, на Янове дело было, – голосом заведенной механической куклы проговорил шам. – Мы неподалеку с Настей обосновались, в развалинах гаражей на окраине Припяти. Рай в кирпичном шалаше, мать его. Но ничего, благоустроили, нормальное жилье на двоих получилось. Настя о детях говорила. Типа, а вдруг получится…
Шам всхлипнул и вновь приложился к бутылке. Я же молчал, жуя холодное мясо и пытаясь представить ребенка, который мог бы получиться от союза кио и шама. Конечно, я, наверно, отчасти писатель, но тут у меня как-то фантазии не хватило. Красавица с танталовым скелетом и кинжалами в запястьях – и шам, от одного вида которого с непривычки можно получить разрыв сердца.
Фыф отбросил в сторону пустую бутыль и продолжил:
– Ну я, короче, заскучал малость. И в бар к Жиле зашел. Раз-другой. А на третий, когда я уже нормально так наклюкался, ко мне подваливает какой-то хмырь – и давай подливать. Ну, я не отказываюсь. Серьезно нализался, если честно – чего ж не выпить на халяву? А он мне задвигает, типа, можно с твоей бабой познакомиться? Слышал, мол, поблизости красавица живет с мутантом вместе, а конкретно где – никто не знает. Ну, я обычно глаза отводил от наших гаражей, чтоб лишние морды там не лазили, нефига типа. Но кто-то Настю всё же заприметил. Такую трудно не заметить…
Фыф смахнул слезу с нижнего глаза.
– Я, говорит, за это тебе два пузыря отменного коньяка поставлю. Ну, я поржал про себя – с Настей он решил познакомиться, ага. И говорю ему, мол, ну попробуй. В гаражах она. Гони коньяк. Тот не обманул. И понеслось. Выжрал я тот коньяк чуть ли не в одну харю, хмырь тот больше подливал, чем пил. Ну, я и вырубился под конец. Очнулся ночью, на мусорной куче. Выкинули меня из бара, как кусок вонючего дерьма. И правильно сделали, дерьмо и есть. Я – к гаражам. А там пять трупов валяется, и Настя около них. Сидит на земле, прислонилась спиной к ржавому «Москвичу». Регенерирует. Рука располосована от плеча до локтя. Я, типа, чего случилось. А она мне – вот эти меня похитить хотели. Ну и оказывается, последнего, перед тем как убить, она расспросила на тему, кто их на гаражи навел. Он признался. «Правда?» – спрашивает. И на меня смотрит. «Правда», – говорю. «За два пузыря коньяка?» И смотрит. Не мигая. Я понял – сейчас убьет. И пусть убивает, заслужил. «Да», – говорю.
Шам всхлипнул снова – и тут его прорвало. Из всех трех его глаз потекли слезы. Конкретно так. Как говорят в народе, в три ручья.
– Дай догадаюсь, – сказал я. – Она тебя убивать не стала, а просто в морду дала. В верхний глаз. И ушла.
– Нет, – взвыл Фыф. – Она просто посмотрела на меня. Сказала: «Не ходи за мной». И да, ушла. А фонарь я сам себе поставил, когда башкой об стенку гаража бился. Того, в котором мы с ней жи-и-или.
– Душещипательно, – кивнул я, выскребая ложкой опустевшую банку. К алкоголю я в общем-то равнодушен, а вот пожрать – это моё. – Могу сказать, что ты вконец охренел со своей синей темой. Пропить любимую женщину – я про такое даже не слышал.
– И что мне теперь делать?
На меня уставились три покрасневших пьяных глаза.
– Снайпер, ты ж, сцуко, писатель, мать твою. Ну придумай что-нибудь? Как мне с ней помириться?
Я пожал плечами.
– Ну как мирятся с девушками, которых пропили? Вон возьми мой КПК, найди социалку, в которой она зависает, и лайк ей под фоткой поставь.
– И что, поможет?
В слезливых глазах Фыфа плескалась надежда. Пьяная и бестолковая.
– Сказочный долбоёж, – сказал я, покачав головой. – Всё, мой многоглазый друг, ты меня устал. Пойдем-ка на боковую. Утром я подумаю. А сейчас спать хочу.
– Ты только п-придумай, ладно? – заплетающимся языком произнес Фыф. – Снайпер, ты ж меня знаешь, я тебя ув-важаю…
Пьяный шам, до этого сидящий на полу в позе подвядшего лотоса, попытался встать на ноги. И это было ошибкой. Потому что он с размаху грохнулся обратно – и тут же заснул. А может, отрубился, приложившись мордой об бетон. Впрочем, какая разница? Так или иначе, сейчас никаких проблем для него не существует. И мне надо то же самое. Причем очень надо. Чтоб без проблем. Чисто мозгу отдохнуть от всего. И телу. Хоть немного. Потому что я уже забыл, когда спал по-человечески. Здесь же, в подземной лаборатории самогонщиков, было то самое средоточие счастья. И я не про самогон, а про возможность безопасно выспаться, что в Зоне практически нереально. Поэтому я не стал упускать редкую возможность, а просто завернулся в ту пыльную ткань, которой до этого были накрыты бутылки, и мгновенно заснул.
***
– Он близко.
– Где?
Харон не удостоил ответом спросившего и закрыл глаза. С некоторых пор это непросто было делать – веки стали толстыми, как у рептилии, и почти потеряли эластичность. Не веки, а заслонки. Впрочем, Харону не нужно было моргать. Когда твое тело способно изменяться, оптимально приспосабливаясь к меняющимся условиям окружающей среды, моргаешь ты или нет – несущественно. Так, разве что по привычке. Но сейчас главарю «монументовцев» нужно было сосредоточиться.
Чтобы увидеть.
Это было иное зрение. Не такое, как у живых существ, включая сильных мутантов, способных ковыряться в чужих мозгах, словно в собственном кармане. Другое. Когда ты просто видишь всё, что хочешь видеть. Достаточно лишь подумать об этом. Не на многие километры, не так, как видит Хозяин Зоны. Но вполне достаточно для того, чтобы разглядеть два тела, замерших… под землей.
Харон сначала не понял – как это? Умерли, что ли, и похоронены? Но потом «разглядел». Живые. И спят.
Главарь «монументовцев» усмехнулся и, открыв глаза, ткнул пальцем в сторону развалин, видневшихся неподалеку:
– Туда.
Хорошо, когда ты точно знаешь, где искать. И когда есть те, кто готов выполнять твои приказы. Приятно это – повелевать. Сладкое чувство, из-за которого вроде и не так обидно, что ты не человек, а какая-то полудохлая гадость с кусками металла, приросшими к телу. Короткая команда – и двое подчиненных без разговоров метнулись к дому, под которым укрылся ценнейший приз, за который Хозяин Зоны наверняка даст еще больше силы.
