Гравиконцентрат схлопнулся мощно, аж всё красное Поле задрожало, словно гигантское желе. Это значило, что у меня есть в запасе секунды три, не более – аномалия такой мощи заряжается быстро, тем более, когда более слабых соседей вокруг дофига и есть кого напрячь на энергию. Поэтому я рванулся вперед изо всех сил, проскочил неровный силуэт на земле – всё, что осталось от моего рюкзака, – и вывалился на открытое пространство, еще не веря, что остался в живых…
Впрочем, радость моя длилась недолго. Секунды две до того, как я разглядел шестерых огромных мужиков, целящихся в меня из небольших, но мощных арбалетов.
Были те мужики одеты для этих мест весьма необычно. Островерхие стальные шлемы, кольчуги, широкие пояса с подвешенными к ним мечами, свободные кожаные штаны, сапоги из турьей кожи ручной работы. Дружинники Кремля. Биологические машины убийства. Суровые воины, каждый из которых способен выйти один на один с нео, гориллоподобным мутантом из соседней вселенной. И всё это благодаря D-гену, много поколений назад превратившему отряд добровольцев в супервоинов, способных передавать измененную генетику по наследству. По идее, не совсем люди они, а тоже мутанты, но со знаком «плюс». Защитники человечества и всё такое, проникшие в чернобыльскую Зону через портал между мирами.
Впрочем, сейчас эти защитники довольно недвусмысленно целились в меня, готовые нажать на спусковые крючки своих арбалетов. И впереди этого отряда поборников добра и справедливости стоял сотник Еремей. Тот самый, чьего сына я сначала спас, а потом убил. Потому что иначе бы он убил меня.
– Ты кто? – густым басом спросил сотник.
Понятное дело, не узнал с моей новой рожей. Узнал бы, думаю, сразу б пристрелил. Понятное дело, чего он сюда притащился, бросив службу и прихватив с собой самых верных друзей-соратников. Мстить пришел. За сына. Понимаю его и искренне сочувствую. Но, с другой стороны, я не виноват, что папаша воспитал сына-придурка. И помирать из-за этого у меня не было ни малейшего желания. Плюс еще у меня под мышкой зачесалось знатно. Неприятное ощущение, сродни тому, когда в тебя несколько готовых к стрельбе арбалетов нацелено.
– Человек, если ты не заметил, – сказал я. – А к чему вопрос?
Еремей нахмурился – чересчур самоуверенный ответ ему явно не понравился. Но, пересилив недовольство, процедил:
– Ищу я тут одного. Снайпером кличут. Не видал поблизости такого?
– Не-а, не видал, – сказал я. И правда, дурацкий вопрос – не видал ли я поблизости самого себя. Каков вопрос, таков и ответ.
Но Еремей так просто сдаваться не собирался.
– Что это за зверя ты волочешь? Никак шама? И нож у тебя на поясе больно приметный. Видел я такой недавно. У Снайпера.
– И что дальше? – поинтересовался я. Почесаться, кстати, хотелось все сильнее, но несолидно это как-то – шкуриться во время серьезных переговоров. Потому я просто терпел и продолжал беседу.
– А дальше ты мне, друг ситный, сейчас расскажешь всё: кто ты такой, да откуда у тебя полудохлый шам и нож Снайпера. И давай-ка, выкладывай по-хорошему. Почую, что ты брешешь, колено прострелю для начала. Потом второе. После второго обычно люди чистую правду выкладывают как на духу. Призна́юсь, не люблю я это дело, так что не вынуждай.
Арбалетный болт в колено и правда штука неприятная. И уже совсем было решил я попытаться перебросить автомат со спины в руки – а дальше как кривая вывезет, когда внезапно позади отряда дружинников застучал пулемет.
И такое бывает. Профессиональные воины заслушались речью своего воеводы и прошляпили сталкера, который неслышной походкой следопыта подкрался сзади и вдарил по ним из РПК. Нормальная тема для Зоны. Кто первый нажал на спуск, тот и герой. Важно лишь одно – кто ткнулся лицом в землю, харкая кровью. Ты или твой враг. А сзади напал ли, спереди – пофиг. В благородство на зараженных землях играть не принято.
Я видел, как кровавые фонтанчики вырвались из тел троих дружинников – пули на выходе вынесли их вместе со стальными бронепластинами, нашитыми на кольчуги. Зато оставшиеся в живых продемонстрировали редкую реакцию и ловкость. Буквально с места отпрыгнули в стороны, превратившись на мгновение в смазанные от скорости тени…
Пулеметчик повел было в сторону своим РПК, стараясь очередью достать не пойми куда девшиеся цели. И у него получилось. Почти. Один из дружинников, срезанный очередью, покатился по серой траве, пятная ее кровью. Зато в следующую секунду в глазах пулеметчика торчали два арбалетных болта. И третий – во лбу.
Это всё я словно отдельными кадрами отлавливал, которые имеют свойство отпечатываться в мозгу надолго. В то время, пока, отпустив Фыфа и забыв про чесотку, падал ничком, одновременно перехватывая «Вал» в боевой положение. Хороший рефлекс, годный. Когда над тобой пули свистят, лучше самому лечь, пока они тебя принудительно не положили.
Пулеметчик умер, еще не упав как следует. Он еще летел, сбитый с ног мощными ударами болтов и онемевшим пальцем давя на спуск пулемета, который послушно расстреливал свинцовое небо Зоны, а позади него уже стреляли. Те, кто пришел вместе с ним. По тем, кто сейчас с утробным рыком рубил их мечами, мстя за подлое нападение сзади.
Кстати, я узнал пулеметчика по неслышной походке и окладистой бороде. Мельком увидел – и узнал. Не его, а группировку, к которой он принадлежал. Бандиты-раскольники из Замошни, которые также имели веские причины искать меня. И вот нашли. Почти. Небось, замаскировавшись в кустах, слушали, что Еремей толкует, и, смекнув, что к чему, решили перехватить добычу. Тем более что противник им наверняка показался лоховатым. Здоровенным и тупым, в дурацких доспехах, которые пуля калибра 7,62 прошьет на раз-два-три.
Все верно рассчитали бандиты. Не учли лишь наличия D-гена, превращающего неуклюжих с виду воинов в совершенные машины убийства. Которые, судя по воплям в кустах, сейчас занимались именно тем, для чего их создали. Убивали.
Я понимал – резня будет недолгой и мне под шумок уйти не удастся. Особенно – с Фыфом, который так еще и не очнулся. Поэтому я просто лежал, взяв «Вал» наизготовку и дожидаясь, чем закончится бойня, перемежаемая редкими выстрелами…
А потом в кустах взорвалась граната. Понятно. Кто-то из бородачей, поняв, что против дружинников ловить им нечего, счел за лучшее дернуть чеку. Достойное решение. В Край вечной войны веселее идти в сопровождении врагов, которых сумел увести с собой.
Над кустами повисла тишина. Мертвая. Которая обычно случается после боя, когда не осталось никого, чтобы торжествовать победу.
Я уж совсем было понадеялся, что на этом история с отловом меня закончилась и теперь я могу спокойно идти к кордону, как кусты затрещали и из них, держась за окровавленный бок, вывалился Еремей. И встал, глядя на меня и сжимая второй рукой меч, с которого медленными, тягучими каплями стекала темно-желтая желчь, перемешанная с жидким дерьмом. Иногда в бою и такое бывает, когда кому-то брюхо вскроешь.
– Ну чего ждешь? Стреляй! – рыкнул сотник.
