По прибытии, когда нас активно пытались подстрелить, звероидам было не до того. Но едва они оказались на складе, в относительной безопасности, в головах у них зародились нехорошие мысли… А я этот процесс упустил на самотек, занятый своими проблемами, и столкнулся уже с его результатами.
Отец к тому времени отлучился – ушел на дальний конец склада сменить на посту Нага-Каа и заодно заблокировать дверь, намертво прихватить ее петли термитом: надо выгадать какое-то время для отступления, соваться с погоней на хвосте в подземный ход, непонятно куда ведущий, рискованно.
И я остался наедине с четырьмя религиозно озабоченными типами.
Из них лишь Тигренок, как выяснилось, была готова последовать со мной под землю. Она разлад между действительностью и религиозными догмами истолковала так: мы не в Эдеме, лишь в его преддверии, – надо пробиваться в Зону настоящую, исконную, туда, где на берегах реки Нижней стоят леса, полные вкусной дичи…
Совсем иное мнение сложилось у Зайки-Муры. Живыми мы в Эдем не попадем, нечего и пытаться, – груз грехов не пустит. И привратники Рая, открыв стрельбу, не желали зла: напротив, старались помочь, избавить от пропитанных грехом телесных оболочек, открыть дорогу душам в блаженную Вечность. Так что лезть под землю нам никак нельзя, поскольку не в Рай, а вовсе даже в противоположное учреждение ведут подземные пути. Нам надлежит широко распахнуть ворота и смело шагнуть навстречу свинцу и жизни вечной… Наг-Каа шагать не умел ввиду своих анатомических особенностей, но без колебаний примкнул к ереси зайко-муризма.
Тигренок, напротив, немедленно атаковала новую доктрину. Пока словесно, но шерсть на ее загривке поднялась, когти-кинжалы выползли из подушек – того и гляди полетят клочки по закоулочкам.
Дракула – он уже относительно оклемался, встал на ноги, но был очень слаб – к доводам и своей подружки, и Лии остался глух. Он занял отдельную позицию, в корне оппортунистическую. Ему нестерпимо хотелось жрать: организм, истощенный регенерацией, настойчиво требовал калорий. Не подкрепившись, дескать, он не готов отправляться ни в Рай, ни в Ад, ни в подземный ход, ни в «Клинику Св. Духа»… И требует, чтобы проблему немедленно решили. Каким способом, ему без разницы.
Лишь трудяга Жукер в религиозных прениях не участвовал. Прокладывал нам путь к свободе. Но если я не приму срочных мер, путем этим двинется группа в весьма усеченном составе.
* * *
Набиравшую силу религиозную полемику следовало потушить немедленно. И я шагнул к пожарному щиту, снял с него лом… Спорщики тут же притихли, испуганно сжались. Знать, не до конца позабыли те времена, когда квартировали в камерах Бутылки, а не в апартаментах персонала Вивария. Я тогда среди прочего отвечал за дисциплину среди подопытных. И даже самые строптивые ходили у меня по струнке.
Пугались звероиды зря. Лом я всего лишь вручил Дракуле и кивнул на штабель ящиков:
– Займись. Поищи что-нибудь съедобное.
Едва ли «Амстел-Биг-Трейдинг, Инкорпорейтед» занимается контрабандой продуктов питания, мне всего лишь хотелось чем-то отвлечь Дракулу и не слышать его голодное нытье.
Перед остальной троицей я произнес небольшую речь. Даже небольшую проповедь, так точнее. Подпустил патетики, пафоса и библейских оборотов, что застряли в голове еще со школы, с уроков религиозного воспитания (хотя во времена торжества толерантности и мультикультурализма нас пичкали священными текстами всех подряд религий до пастафарианства включительно). Аккомпанемент мне обеспечил Дракула, шумно вскрывавший ломом ящики.
– Вы позволили себе усомниться, маловеры! – громыхал на весь склад голос Питера Пэна. – У вас не осталось веры даже с горчичное зерно, той веры, что двигает горы по слову человеческому! А каждому воздается лишь по вере его, запомните и знайте!
Стук лома за моей спиной сменился непонятным грохотом.
Я обернулся. Дракула расковырял оболочку ящика, и наружу посыпались камни, зеленые необработанные обломки разных форм и размеров. Нефрит? Малахит? Жадеит? Какая разница…
– Взгляните на брата нашего Дракулу! Не верил он, что найдет искомое, не верил и сомневался, – и посланы ему по вере его несъедобные камни! Уверуй, Дракула, отбрось сомнения, и вера твоя чудеса сотворит, не даст пропасть и погибнуть!
Уверовал он или нет, но весьма активно принялся долбить следующий ящик. Однако искомого и там не обрел. На новый грохот выпадающих камней я даже не обернулся. Я как раз, попинав немного маловеров за смертный грех уныния, теперь попрекал их другим грехом – клятвопреступлением. Обещали спасти двух юных и безвинных отроковиц из сетей диавольских, а? Спасли? Нет? Так какой же вам, на хрен, Рай с Эдемом после этого? Хоть под пули подставьтесь, хоть в землю заройтесь – не видать вам блаженства райского!
Тут меня прервал громкий вопль Дракулы. А когда он вопит во всю глотку, ревуны и сирены отдыхают.
Оказывается, наш чешуйчатый друг успел раскурочить еще один ящик из того же штабеля. Внутри оказались не камни – металлические емкости, но то консервные банки рекордных размеров, не то крохотные бочонки.
На емкостях красовались аляповатые и безграмотные надписи «Kaviar of Sibir». Пока я изумлялся особенностям правописания по методу «Пишем как слышим», Дракула торопливо вытащил не то банку, не то бочоночек, без усилия проткнул когтем, сдавил… Надпись, хоть и сочинил ее отпетый двоечник, не соврала: наружу поползла струйка черной икры. Дракула не растерялся и тотчас же подставил под струйку распахнутую пасть.
Понятно… Плоды нелегального промысла енисейских или байкальских осетров. Видимо, хранятся здесь товары из сибирской Зоны. Тогда зеленый минерал наверняка жадеит, запасы российского малахита давненько исчерпаны.
Однако пример самый подходящий для закругления моей речи.
– Воззрите! – вновь загромыхал торжествующий голос Питера Пэна. – Воззрите и уверуйте, как брат наш Дракула, – ибо уверовал, и послано ему было, что просил! Уверуйте и вы и не забывайте обещанное вами – и все преграды падут, и откроется путь светлый и чистый к вечной жизни в земле обетованной!
Мимика у Дракула своеобразная, но я к ней привык и видел: морда его отражает неземное блаженство. Мутант энергично кивал измазанной в икре башкой, подтверждая мои слова: да, дескать, уверовал – и вот вам результат!
Кажется, подействовало. Звероиды таращились на меня, как на сошедшего с небес… не знаю уж, кто в их религии за главного, в своей речи я тактично обходил этот вопрос.
– Ну, ты, Петя, и выдал… – негромко произнес вернувшийся отец, и я не понял, одобряет он мой спич или осуждает.
– Жизнь заставила, – сказал я и сменил тему: – Ты пробовал когда-нибудь черную икру?
– Случалось… Давно… В России легальный промысел осетровых много лет как запрещен.
– Ну а я впервые попробую. Жаль, хлеба и масла нет, бутерброд не соорудить. Придется попросту, ложкой. Налетайте! – повысил я голос, обращаясь к остальным. – Подкрепляйтесь, силы скоро понадобятся!
