— Послушай, Лева, — озабоченно сказал он. — На планерку сегодня можешь не приходить. Вместо этого будет тебе экстренное задание.
— Еще одно дело? — сразу поняв, к чему клонит генерал, встал на дыбы Гуров. — Вы издеваетесь?
— Да, еще одно, — тоном, не допускающим возражений, ответил Орлов. — Оно, возможно, поважнее окажется тех, что у тебя сейчас в разработке, вместе взятых. Или ты думаешь, я тебе по квартирной краже звоню?
— Дождешься от вас, — с досадой проговорил Лев. — Ладно, что там опять стряслось?
— Убийство на Дмитровском шоссе, недалеко от Ермолино. Найден труп, машина не найдена. Хотя пешком пришел навряд ли. Подозрение на угон.
— Убийство с целью кражи машины?
— Да. Это как рабочая версия. Труп обнаружили сегодня утром, опергруппа должна быть еще там. Съезди, осмотрись. А когда вернешься, зайдешь ко мне. Я тебе остальные версии изложу.
Из слов генерала было понятно, что рабочая версия с основной не совпадает и что с этим убийством на дороге не все так просто. Предчувствуя, что к уже имеющимся в наличии головоломкам вскоре добавится еще одна, Гуров запер кабинет и спустился к машине, из которой вышел не более двадцати минут назад.
Подъезжая к месту происшествия, он отметил, что пейзаж вокруг довольно живописен. По обеим сторонам дороги тянулся смешанный лес, и лучи нежаркого сентябрьского солнца, пробивавшиеся сквозь поблекшую желтовато-зеленую листву и темную хвою, напоминали об уходящем лете и будили в душе ностальгические чувства.
На фоне этой романтической картины распростертое на земле тело выглядело как резкий и неуместный диссонанс.
Высокого роста и крепкого сложения мужчина лежал на обочине лицом вниз, раскинув руки и ноги. Следов крови ни рядом, ни на его теле не было.
— Когда его обнаружили, он лежал так, как сейчас? — обратился Гуров к одному из оперативников, работавших возле трупа.
— Да, мы ничего не трогали. Начальство приказало сохранить все так, как было, до вашего приезда. Крови нет, голова целая. Скорее всего, выстрел в сердце. Если он был в машине, попасть в эту область не так-то просто. Нужно либо сидеть рядом, либо сначала заставить остановиться, а потом уже стрелять. «С улицы», да еще на ходу осуществить такой выстрел почти нереально.
— А если порассуждать теоретически? — стремясь отработать все варианты, произнес Гуров. — Например — меткий снайпер, ехавший во встречной машине?
— Маловероятно, — немного подумав, ответил его собеседник, темноволосый парень с очень серьезными карими глазами. — Если цель была в том, чтобы завладеть машиной, какой смысл портить ее, стреляя через лобовое стекло? А если хотели именно убить, зачем тогда угонять машину? Бросили бы здесь.
— Логично.
Тем временем труп перевернули, и сразу выяснилось, что догадка кареглазого парня по поводу выстрела верна. На груди мужчины, в районе солнечного сплетения, виднелось бурое пятно, ясно и недвусмысленно указывающее, куда попала пуля.
— Угадал, хвалю, — сказал Лев, внимательно осматривая тело.
Но кроме красноречивого пятна, ему не удалось высмотреть больше ничего интересного. Одежда мужчины была в порядке, на лице и на других открытых участках тела не имелось ни гематом, ни царапин, ни каких-либо иных следов борьбы.
«Парень либо не видел убийцу, либо видел, но не ожидал, что именно этот человек начнет в него стрелять, — размышлял полковник. — Учитывая, что стреляли, так сказать, «в лицо», первое маловероятно. Разве что действительно снайпер. Второй вариант предполагает либо знакомого, либо такого человека, в отношении которого изначально не могло возникнуть никаких нехороших подозрений. Знакомый мог быть пассажиром. Постороннему для столь «тесного контакта» пришлось бы действительно останавливать машину, парень прав. Под каким предлогом можно заставить человека, едущего по своим делам, остановиться, можно сказать, посреди леса? Вопрос».
— Документы есть? — обратился он к оперативнику, осматривавшему карманы убитого.
— Права, техпаспорт, — ответил тот, открывая обнаруженный бумажник. — Деньги, причем немало. Похоже, ограбление в план не входило.
— Если не считать машину, — уточнил кареглазый парень.
— Это да.
— Ладно, ребята, — махнул рукой Лев. — Заканчивайте тут, а я пока осмотрюсь на местности.
В памяти всплыли слова Орлова о том, что угон — это версия рабочая. В качестве основного генерал явно подразумевал какое-то иное объяснение событиям.
«Убийство? — вновь строил догадки Гуров, отойдя от трупа и осматривая дорогу. — Что ж, если этот угон — лишь средство маскировки и машина как таковая никому была не нужна, то тут может быть все что угодно. Может быть и снайпер. Даже проще в каком-то смысле. По крайней мере, придумывать предлоги для того, чтобы остановить машину, в этом случае точно не нужно».
Но внимательно изучив ближайший к трупу фрагмент асфальта, а также осмотрев растущие на обочине деревья, от версии со снайпером он отказался.
Если бы мужчина, лежавший сейчас на обочине, был застрелен в момент управления автомобилем, машина, потерявшая водителя, неминуемо свернула бы с дороги и въехала в лес. Подобный маневр не прошел бы без последствий для окружающего пейзажа. Наверняка имелись бы и сломанные ветки, и примятая покрышками трава. Да и на асфальте после резкого поворота вполне могли бы остаться следы от шин.
Однако ничего подобного осмотр не выявил. Асфальт был девственно чист, и деревья, трепещущие листвой в порывах легкого ветерка, стояли целы и невредимы.
«Итак, возвращаемся к тому, с чего начали, — продолжил размышлять Лев, идя обратно к оперативникам. — Парня прикончил либо кто-то из знакомых, ехавший вместе с ним в машине, либо кто-то, кто сумел эту машину остановить. Остановить на одном из самых безлюдных, удаленных от жилья и коммуникаций отрезков трассы. Правда, остается еще вариант, что убили его вообще где-то в другом месте, а сюда привезли уже «готовенького». Но это вариант совсем отдельный. Его имеет смысл включить в список рабочих версий только после того, как будут получены данные экспертизы, а также после того, как выяснится, что это за парень и чем он перед своей скоропостижной кончиной занимался. Например, планировал ли какие-то поездки по Дмитровскому шоссе?»
— Так, значит, из документов у него только права? — уточнил он, вновь подходя к лежавшему на обочине телу. — Могу я взглянуть?
Один из оперативников, тот самый, что незадолго до того обнаружил в кармане убитого бумажник, протянул ему ламинированную карточку с фотографией и основными данными потерпевшего.
— Сурков Григорий Евгеньевич, семнадцатое, шестое, семьдесят третьего, — вслух прочитал Лев. — Да, негусто.
Имя не говорило ему ровным счетом ничего, и от этого еще более интригующей казалась утренняя беседа с Орловым. Среди известных криминальных авторитетов подобный персонаж точно не числился, и что особо примечательного могло быть в факте убийства гражданина Суркова, для Гурова оставалось пока загадкой.
