– Ну же, воины Одина! Вперед! Видите, я безоружен и слаб. Вы можете это сделать, – подначивал нас Локи.
И тут я отчетливо осознал: нет, не сможем. Атака наверняка приведет нас к гибели. И останемся мы лежать здесь на полу со сломанными хребтами, как эта змея.
Выбора у нас, однако, не было. Следовало хоть попытаться.
Послышался оглушительный треск, а следом раздался знакомый голос:
– Пробились! Да, Хеймдалль! На сей раз я, возможно, уверен.
Из каменной стены показался конец железного посоха. Он завертелся и завибрировал, руша камень.
Локи со вздохом опустил руки. Он не был испуган, скорей раздражен.
– Ну что ж, – не то подмигнул он мне, не то его веко попросту дернулось от тысячелетнего поражения ядом. – Может, в следующий раз.
Пол под его ногами треснул. Задняя часть пещеры ухнула вниз. Сталагмиты и сталактиты взорвались, но не рассыпав осколки по сторонам, а втянув их в самих себя. Кратеры с кипящей жидкостью превратились в парящие водопады, а мгновенье спустя и вовсе исчезли. Локи и Сигюн ухнули в никуда. Дядя Рэндольф, стоявший только что на коленях около бога зла и обмана, соскользнул в разверзшуюся бездну.
– Рэндольф! – кинулся к краю обрыва я.
Дядя сидел на корточках примерно пятьюдесятью футами ниже, пытаясь удержаться на мокром парящем каменном склоне. Правой руки у него теперь вовсе не было, синий дым уже пожирал ему плечо. Подняв голову, он глядел на меня. Сквозь прозрачную синюю кожу мне явственно открывался оскал его черепа.
– Рэндольф, держись! – крикнул я.
– Нет, Магнус. – Голос его звучал тихо. Так говорят, когда боятся кого-нибудь разбудить. – Моя семья…
– Твоя семья – это я, идиот!
Согласен: не самые ласковые слова. Да, может, и вовсе не надо было никаких слов? Просто с мыслью «избавился, ну и ладно» позволить ему упасть, и дело с концом. Но Аннабет-то права: Рэндольф все-таки часть нашей семьи. Семьи Чейз, которая привлекает внимание богов, и Рэндольфу выпала в этом плане участь куда тяжелее, чем всем остальным.
Вот почему, несмотря ни на что, мне хотелось ему помочь.
– Нет, Магнус, – покачал головой он. Горечь и боль мешались в его глазах. – Я все же хочу с ними встретиться.
Он беззвучно и как-то боком скользнул в темноту.
Не успел я толком еще осознать, что случилось, или почувствовать хоть малейшую скорбь, как в пещеру ворвались три бога в полной тактической амуниции – шлемы, инфракрасные очки, ботфорты и надежно защищающая их тела броня из кевлара. И по надписи «МБМО» на груди у каждого.
С виду их можно было принять за обычную штурмовую команду с двумя исключениями: слишком обильного волосяного покрова на лицах и наличия неуставного оружия.
Тор ворвался в пещеру первым, держа, как винтовку, свой посох и целясь по сторонам его острием.
– Проверить углы и закоулки! – проорал он.
Следующим из стены выломился Хеймдалль. Лицо его озаряла радостная улыбка туриста, попавшего на увлекательную экскурсию. Огромный свой меч с притороченным к острию Фаблетом Судного дня он тоже держал, как винтовку, и, стремительно обходя пещеру, то и дело щелкал себя в разных ракурсах.
Третьего бога я не узнал. Его вход в пещеру сопроводило громкое звяканье самого монументального и необычного ботинка на свете, в который была обута его правая нога. Сделанный из плотно подогнанных один к другому кусков кожи, металла, неоновых фрагментов атлетической обуви, липучек и медных пряжек, он щетинился на мыске, как иглами дикобраза, дюжиной шпилек от женских туфель.
Три бога деятельно зашарили по пещере в поисках врагов.
Именно в это время Трим, крайне не вовремя для себя, очнулся. Неизвестный мне бог, подбежав к нему, поднял вверх ногу в гротескном ботинке, который сразу же увеличился до размера представительского «Линкольна».
Трим даже вопль не успел издать, когда это сооружение из слепленных вместе кусков старой обуви и металла обрушилось на него сокрушающим прессом.
КРРАХ! И все. Никакого короля земляных великанов и никакой, естественно, от него угрозы.
– Отлично, Видар, – пришел в восторг Хеймдалль. – Только не повторишь ли снова? А то я заснять не успел.
Видар, хмуро глянув на кашу, оставшуюся от Трима, объяснил на классическом языке немых:
– Он теперь плоский.
– Мой малыш! – послышалось из другого конца пещеры радостное восклицание Тора.
Ринувшись мимо козлов вперед, он нежно прижал к груди молот.
– Наконец-то мы снова вместе! Ты в порядке, Ми-Ми? Эти противные великаны твои каналы не перепрограммировали?
– Да, босс, мы в порядке, – прозвенел колокольчиками Марвин. – Спасибо, что спросили.
Я повернулся к Сэм:
– Он и впрямь назвал свой молот Ми-Ми?
– Ну вы, асы, и идиоты! – выкрикнула в это время свирепо Алекс. – Локи-то ведь туда отправился, – потыкала она пальцем в сторону образовавшегося провала.
– Локи? – повернулся к ней Тор. – И где же он?
Зигзаги молний сверкали в его бороде, отчего его инфракрасные очки становились скорее всего совершенно бесполезными.
И тут Тринге взбрело на ум себя обнародовать. Не очень-то дальновидный поступок с ее стороны. Выпрыгнув, как кит из моря, из последнего уцелевшего кратера, она, задыхаясь и источая пар, приземлилась у ног Хеймдалля. И ладно бы просто себе приземлилась, так еще прохрипела:
– Убью вас всех!
Совсем уж идиотизм, учитывая, что рядом стояли три бога, затянутые в броню.
Тор так спокойно в нее прицелился молотом, будто телеканалы переключал. Рунная вязь исторгла десятки молний. Великанша рассыпалась на миллион фрагментов.
– Слушай, чувак, – с возмущением обратился к Тору Хеймдалль, – сколько раз еще тебе повторять: не выпускай свои молнии вблизи от моего фаблета. Ты ведь мне материнскую плату поджаришь.
Тор что-то буркнул смущенно и неразборчиво, а затем с пафосом произнес:
– Ну, смертные, ваше счастье, что мы так вовремя здесь появились. Иначе бы эта великанша могла бы кому-то из вас сделать больно. Кстати, что вы там говорили про Локи?
Проблема с богами: даже когда они поступают глупо, вы лишены возможности им как следует наподдать.
В ответ они просто вас убьют.
К тому же я в тот момент был настолько измотан, шокирован, сварен и охвачен горем, что у меня даже недоставало сил посетовать на трех асов, позволивших Локи удрать.
Впрочем, мы сами-то тоже в итоге даже не попытались остановить его.
Тор, уничтожив Трингу, принялся снова сюсюкать со своим молотом, а Хеймдалль, подойдя к самому краю обрыва, начал вглядываться в темноту.
