– Сэр, – нервно перебирая связку ключей у себя на поясе, первой нарушила тишину Сэм. – Мои друзья совершенно не виноваты в том, что случилось в пещере Локи. Всю ответственность я целиком беру…
– Какого Хельхейма! – рявкнула Алекс. – Ты, Сэм, не сделала ничего плохого. А если вы собираетесь кого-нибудь наказать…
– Стоп, – перебил ее Хельги. – Никто никого наказывать не собирается.
– Уже лучше, – с облегчением выдохнул Блитц. – Видите ли, мы обещали вернуть это Тору, совершенно искренне собирались. – И, вытащив из кармана ключ громового бога, он положил его на стол управляющего.
Хельги нахмурился, кинул ключ в ящик стола, а я подумал: «Интересно, у него там еще таких много?»
– Я пригласил вас сюда, потому что вороны Одина пожелали встретиться с вами.
«Хугин и Мунин. Мысль и Память», – припомнились мне строки из «Путеводителя по Вальгалле». Птицы на столе Хельги издали какой-то квакающий звук, словно бы извергая наружу память обо всех лягушках, которых им пришлось съесть за несколько столетий. Эти птицы были куда крупнее своих сородичей и гораздо неприятнее их. А уж взгляд! Прямо дорога в никуда. Перья их переливались тысячами оттенков черного, и временами казалось, будто в них блестят рунные надписи – темные слова, проступающие на фоне моря черных чернил.
Хельги толкнул свой настольный балансир. Шарики закачались, с раздражающим цоканьем стукаясь друг о друга.
– Один пришел бы лично, – продолжал управляющий, – но он сейчас очень занят другими делами. Поэтому в настоящий момент его представляют Хугин и Мунин. А в качестве бонуса… – Хельги подался вперед и тихо добавил: – Вороны не склонны к мотивационным презентациям.
Птицы коротко каркнули, подтверждая, что так и есть.
– Теперь переходим к делу, – с важностью произнес управляющий. – Локи сбежал, но нам известно, где он находится, и тебе, Самира аль Аббас, поручается в качестве валькирии Одина первостепенная миссия. Ты должна организовать и осуществить срочную спецоперацию, цель которой – найти твоего отца и вновь связать его путами.
Сэм понурила голову. Вид у нее при этом был совершенно не удивленный. Она сейчас походила на человека, который, долгие годы борясь против смертного приговора, проиграл последнюю апелляцию.
– Сэр, – обратилась она к управляющему. – Я, конечно, готова исполнить приказ. Но после того, что со мной произошло при последних двух встречах с отцом… – Она замялась. – В общем, та легкость, с которой он контролирует мои действия…
– Ты научишься с этим бороться, – вмешалась Алекс. – И я покажу тебе как…
– Это ты научилась, – не дослушала Сэм, глядя с таким выражением на сестру, словно была уверена, что ей никогда не справиться с этим.
Хельги провел пятерней по всклокоченной бороде, избавив ее от кое-каких остатков праздничного обеда.
– А я ведь не говорил, что будет легко, но вороны между тем утверждают: ты сможешь. И раз это твой долг, значит, действуй.
– Это место, куда отправился мой отец… Где оно? – спросила Самира, пристально глядя на блестящие шарики, которые продолжали стукаться друг о друга.
– Восточные Берега, – ответил ей управляющий. – Все в соответствии с тем, что гласят предания. Локи обрел свободу и теперь направляется в доки, где рассчитывает завершить строительство Нагльфара.
– Корабль из ногтей мертвецов, – сообщили руки Хэртстоуна. – Очень плохо.
Меня передернуло. Я побывал на этом ужасном судне в одном из своих снов. Викинговская ладья размером с авианосец, построенная целиком из ногтей мертвецов. Мы с Локи стоим на палубе, и он говорит мне, что с наступлением Рагнарока двинется на этом судне в Асгард, уничтожит богов, украдет их поптартсы и вообще примется сеять повсюду хаос и разрушение.
– Если так, то не слишком ли поздно? – посмотрел я на Хельги. – Освобождение Локи – ведь это сигнал к началу Рагнарока.
– И да, и нет, – отозвался управляющий.
Я чуть подождал, не добавит ли он что-нибудь еще, и, не дождавшись, осведомился:
– Мне самому, что ли, выбрать ответ?
– Освобождение Локи, согласно преданиям, и впрямь приближает начало Судного дня, – наконец снова заговорил Хельги. – Но кто сказал, что нынешний его побег последний и окончательный? У вас еще есть возможность вернуть его вновь туда, где он находился. Вот Рагнарок и отсрочится.
– Как вышло с волком Фенриром, – пробормотал Блитц. – Фигня вопрос.
– Именно, – горячо поддержал его Хельги. – Фигня.
– Вообще-то насчет фигни была шутка, – счел своим долгом отметить Блитцен. – Но, как я вижу, здесь с чувством юмора обстоит еще хуже, чем с хорошими парикмахерами, – выразительно покосился он на буйную растительность управляющего.
Хельги бросилась краска в лицо.
– Слушай сюда, гном…
Удар об окно заставил его умолкнуть. В стекло врезалось нечто рыжее и огромное.
Блитцен свалился со стула. Алекс, свечой взвившись ввысь, на лету обратилась опоссумом и прилипла намертво к потолку. Сэм тоже уже была на ногах с топором, изготовленным к бою. Что до меня, то я героически спрятался за массивный стол Хельги. И только Хэртстоун остался сидеть на стуле, хмуро взирая на гигантскую белку.
– Почему? – спросил жестами он.
– Да все в порядке, – ответил Хельги. – Это ведь всего-навсего Рататоск.
Слова «всего-навсего Рататоск» представлялись мне полным оксюмороном. Однажды этот монструозный грызун гонялся за мной по ветвям Мирового Дерева, и мне довелось испытать действие его жуткого лая, который просто выворачивает наизнанку душу. «Все в порядке» при появлении этого гада никак не скажешь.
– Да успокойтесь вы, – продолжал управляющий. – Окно это звуко– и белконепроницаемо. Ну да, он любит остановиться здесь, чтобы меня подразнить.
Решившись покинуть свое убежище, я глянул на жуткую белку мужского рода. Было видно, что он лает и верещит, но сквозь стекло до нас доносилось лишь едва слышное бормотание. Рататоск скалился, бился щекой о стекло, но все усилия его были напрасны.
Вороны удостоили его лишь беглым и равнодушным взглядом и, отвернувшись, принялись чистить перышки.
– Как вы это выносите? – недоумевал Блитцен. – Он ведь очень опасен.
Рататоск прилип ртом к стеклу, демонстрируя нам свои зубы, а затем принялся лизать его языком.
– По мне, предпочтительней знать, где именно он находится, чем не знать, – развел руками Хельги. – Порой по его настроению я определяю, что делается в Девяти Мирах.
Следуя его логике, я догадался по степени агрессивности Рататоска, что в Девяти Мирах сейчас очень тревожно.
Хельги встал и, пройдя к окну, опустил жалюзи.
– Так на чем мы остановились? – спросил он, дождавшись, когда мы несколько успокоимся. – Ах да, фигня вопрос и чувство юмора.
