– Ну а большую часть времени я им пользуюсь, чтобы делать фото, передавать СМС и прочее в том же роде, – договорил Хеймдалль.
– Совсем не страшно, – отметил Алекс.
Бог громко расхохотался.
– Знал бы ты, что здесь творилось, когда один раз я послал по ошибке эсэмэску со словом «апокалипсис». Ужасный конфуз. Пришлось потом отправлять по всему списку контактов опровержение: «Ложная тревога». Но многие боги все равно прибежали. Я, к счастью, успел сделать гифку, как они несутся по Биврёсту, а потом понимают, что все спокойно. Бесценный видеодокумент.
Амир продолжал ошалело моргать, похоже, воспринимая слова Хеймдалля как полную околесицу.
– Вы отвечаете за наступление Судного дня? Вы правда Ас? – озвучил свое потрясение он.
– Ас, – подтвердил Хеймдалль. – Один из сынов Одина. Но, говоря откровенно, Амир, я считаю, Самира права. – И, склонившись к нам поближе из опасения, как бы люди на кукурузных полях за пятьсот миль отсюда его не расслышали, он добавил: – Я, как и она, не расцениваю нас как богов. Достаточно посмотреть на Тора, когда он валяется в бессознательном состоянии на полу. Или на Одина, который утром в халате орет на Фригг за то, что она воспользовалась его зубной щеткой. Какая уж тут божественность. Как говорили мне мои матушки…
– Матушки? Во м-множественном ч-числе? – снова стал заикаться Амир.
– Все верно. Я был рожден девятью матерями, – кивнул бог.
– К-каким образом?
– Ох-х, – шумно выдохнул Хеймдалль. – Это такое мучение на День Матери. Обзвонить с поздравлением девять женщин. Преподнести девять букетов. В детстве я пытался приготовить и подать каждой из них в постель завтраки. Девять штук в общей сложности получалось. Ужас, ужас и ужас! Ну да ладно. Давайте лучше запечатлимся.
Обняв Сэм и Амира, которые были совершенно потрясены, когда между их головами вклинилось озаренное радостной улыбкой лицо бога, он попытался вытянуть на руке свой фаблет. Рука оказалась слишком короткой. Кадр в камеру не попал.
– Может, помочь? – было шагнул я к нему.
– Нет, нет, – запротестовал Хеймдалль. – Кроме меня, никому брать в руки этот могучий фаблет не дозволено. Но не волнуйся. Сейчас все будет в порядке. Минутку терпения.
И он, отступив чуть назад, вновь завозился с мечом и чудесным рогом, пытаясь составить из них единое целое. Если в процессе он по случайности отправил еще несколько незапланированных эсэмэсок со словом «апокалипсис», не удивлюсь. Во всяком случае вертелся и извивался он в разные стороны долго. Но, как говорится, победителей не судят. Фаблет в результате четко повис на острие меча.
– Та-дам! – пропел триумфально бог. – Мое лучшее изобретение на сегодняшний день.
– Вы изобрели палку для селфи? – спросил Алекс. – А я-то думал, чья это заслуга?
– Не палку, а меч для селфи, – поправил его Хеймдалль и, снова протиснув лицо между головами Сэм и Амира, скомандовал: – А теперь скажите: «Норвежский сыр!»
Раздался негромкий щелчок. Хеймдалль, еще немного поизвивавшись, отцепил Гьяллар от меча и глянул на получившийся снимок.
– Великолепно!
Вслед за чем фото было продемонстрировано нам как редкостная и невиданная диковинка.
– Кто-нибудь говорил вам, что вы безумны? – спросил Алекс.
– Безумно веселый, – кивнул Хеймдалль. – Сейчас покажу вам другие снимки.
Сгрудив всех нас вокруг фаблета, он принялся листать фотографии. Не знаю уж, как себя чувствовали остальные, но мое внимание отвлекал запах. От Хеймдалля изрядно несло овцой.
Он показал нам величественную панораму Тадж-Махала с впечатляющим обликом Хеймдалля на первом плане. Трапезную в Вальгалле, запечатленную крайне туманно, зато с ясно видимым носом Хеймдалля. Обращение президента Соединенных Штатов к народу, где среди публики в первых рядах затесался Хеймдалль.
Фотки со всех Девяти Миров, и все исключительно селфи.
– Надо же, – восхитился я. – Какое постоянство.
– А вот здесь мне моя рубашка не нравится, – с сожалением поцокал языком он, демонстрируя кадр, на котором эльфийские полицейские избивают светящимися дубинками хульдру, а Хеймдалль в бело-синем полосатом поло улыбается подле них. – Зато у меня имеется потрясающий снимок Асгарда, где я, хмуря лицо, притворяюсь, что ем дворец Одина.
– Это все удивительно интересно, Хеймдалль, – не выдержала Самира. – Но мы все-таки очень надеемся на вашу помощь.
– А хотите, сейчас забацаем наше общее селфи на фоне Асгарда? – будто не слышал ее страж Биврёста. – Ну, разумеется. Кто же такого не хочет.
– Вообще-то, – снова вмешалась Сэм, – мы ищем молот Тора.
Восторг в алебастровых глазах Хеймдалля погас.
– О нет. Только не опять. Я уже Тору множество раз говорил: «Ничего не вижу!» Но он все равно каждый день мне названивает. Эсэмэсками бомбардирует, шлет портреты своих козлов, которые ну совершенно мне не нужны. «Посмотри получше! Посмотри получше!» Но его нигде нет. Можете убедиться сами.
Он снова принялся листать фотки.
– Видите? Нету молота. Вот я с Бейонсе. Но никакого молота. Хм-м. Может, мне себе новый профиль сделать: «Нет молота»?
– Знаете, – потянулся вдруг будто спросонья Алекс, – я лично собираюсь здесь лечь. Чтобы не убивать никого раздражающего.
И, растянувшись на Биврёсте, он принялся изображать обеими руками плавно порхающих в радужном свете ангелов.
– Понимаю, Хеймдалль, что вам очень не хочется, но все-таки просим вас посмотреть еще хоть разок, – сказал я. – Мы полагаем, Мьёльнир спрятан под землей и…
– Ну, тогда это все объясняет! – не дав мне договорить, воскликнул Хеймдалль. – Сквозь цельные камни я могу видеть максимум на милю, а если он находится глубже…
– Тогда вот подсказка, – быстро проговорила Сэм. – Мы, в общем-то, знаем, кто его взял. Великан по имени Трим.
– Трим? – поморщился Хеймдалль, словно речь шла о ком-то, с кем он нипочем бы не стал делать селфи. – Этот мерзкий безобразный…
– Он хочет жениться на Сэм, – сообщил Амир.
– Только фиг ему, – подхватила Сэм.
Хеймдалль тяжело оперся о меч.
– Дилемма тут вот в чем. Я с легкостью вам покажу, где находится Трим. Только ведь он не настолько глуп, чтобы прятать меч у себя в крепости.
– Это мы понимаем. – Я видел, что тема ему уже начинает наскучивать, и, стремясь подогреть его интерес, поторопился ввести его в курс планов Локи по поводу свадьбы, поведал ему о мече и камне Скофнунг, а также о козлоубийце, который, похоже, в этой истории выступает на нашей стороне и посоветовал нам выяснить у Хеймдалля нужное направление поисков. Чтобы бог меня слушал и не отвлекался, я время от времени вставлял в свой рассказ слово «селфи», а в заключение сообщил, что у нас осталось всего три дня.
