– Я хочу выпить с тобой за нашу встречу.
– Ты ж на работе, – усмехнулась я. – Или надеешься, что я оплачу всю ночь твоей работы?
– Зачем ты меня обижаешь? – В голосе и в самом деле сквозила обида, и мне стало неловко:
– Извини, это я так... ну, вырвалось, понимаешь? Не обижайся, я с удовольствием с тобой выпью.
Вкус коктейля показался мне сегодня странноватым, но я списала эти ощущения на остаточное похмелье. Действие напитка оказалось ровно таким же, как вчера – восхитительным и волнующим. И снова меня безудержно потянуло к крепкому мужскому телу, и вместо Варвара я опять видела мужа. В какой-то момент просто отключилась, но, придя в себя, обнаружила, что лежу на розовой тахте, заботливо укрытая меховым покрывалом, все вещи аккуратно сложены в кресле, а рядом на столике по-прежнему стоит бутылочка минералки. Сделав пару больших глотков, я села и потерла виски. Сегодня до меня ясно дошло – а ведь я изменяю Сашке с этим самым Варваром... Вчера я как-то не успела сделать подобного открытия, зато сегодня вся картина предстала передо мной в самых темных и неприглядных тонах. Я изменяю мужу. Эта фраза отчетливо прозвучала в голове, и весь ее смысл моментально дошел до моего чуть затуманенного почему-то сознания. Самое ужасное заключалось в том, что я не испытывала угрызений совести – никаких. Такое впечатление, что все эмоции отошли куда-то на второй план, уступив место только лишь физическому увлечению. Варвар – обычная проститутка, которой я воспользовалась, чтобы снять напряжение и хоть чуть-чуть утолить тоску по мужу. Глупо, но это факт. Ни за что в других обстоятельствах я бы даже не посмотрела в его сторону...
Наскоро одевшись, я вышла в зал и поискала глазами менеджера – за все надо расплачиваться, в том числе и за часы, проведенные в привате со стриптизером. Особенно – за это.
Сумма не казалась астрономической, но это для меня, не знавшей материальных проблем (сегодня я хотя бы четко видела, во что обходится мне маленькая женская шалость), однако для гражданок с рядовой зарплатой явно разорительная. Интересно, кто все эти женщины, что проводят здесь свой досуг? Ведь их много, и по некоторым отчетливо видно, что они отнюдь не дочери Билла Гейтса и не жены арабских шейхов – откуда им взяться в этом городе? Где же тогда они берут деньги, которые так азартно потом заталкивают за резинки стрингов этим накачанным и лоснящимся мальчикам? Эти вопросы роились в голове, как пчелы, и я никак не могла отделаться от ощущения, что тихонько схожу с ума, – с какой стати мне интересоваться подобными вещами?
Я бросила беглый взгляд на часы – половина четвертого, елки! Никита уже полчаса торчит в такси...
Телохранитель курил, облокотившись на капот машины, таксист внутри читал газету, включив лампочку. Когда я спустилась с крыльца, Никита, отбросив окурок, выразительно вскинул руку и постучал по циферблату часов:
– Опоздание считается допустимым и приличным только на пятнадцать минут.
– Не на свидание иду, – окрысилась я.
– Все равно неприлично, – он распахнул дверку такси и помог мне сесть. – Как сегодня себя чувствуете?
– Голова болит, – буркнула я, чувствуя прилив непонятной раздражительности.
– Много выпили? – сочувственно поинтересовался Никита. – Хотя так вроде не скажешь.
– Ты мне что – папа родной? – вконец озлилась я. – Сколько надо – столько и выпила!
Никита, однако, не обиделся, только ухмыльнулся еле заметно:
– Я вам лучше, чем папа. Телохранитель – это куда ближе к телу, чем все родственники. И только от него зачастую зависит, останетесь вы живы, здоровы и в порядке или нет.
Подобные проповеди я не раз слышала от папы – когда тот пытался убедить меня в необходимости охраны. Сегодня же меня злило абсолютно все, даже это вполне невинное и даже весьма традиционное высказывание.
– Так, все, закрой рот и дай мне пять минут тишины, – обрезала я и отвернулась так, чтобы не видеть лица Никиты.
* * *
Спала я отвратительно. Какие-то мучительные кошмары заставляли меня то и дело вскидываться в постели, вытирать лоб полотенцем и судорожно хлебать воду, большую кружку Никита предусмотрительно поставил рядом с кроватью. Да и физическое состояние, мягко говоря, отвратительное.
К утру я забылась некрепким сном. Краем сознания слышала, как бурчит что-то тетя Сара, звякая посудой в кухне, как ходит по комнате Никита, разговаривая по телефону, как за окном, приоткрытым из-за жары, ссорятся соседки, выясняя, чья же собака ухитрилась нагадить на разбитом у подъезда газоне. Промучившись часов до десяти, я решила, что лучше будет, если я встану и приму душ, а потом займусь чем-нибудь. Однако ни душ, ни чашка кофе, ни завтрак, к которому я почти не прикоснулась, не принесли облегчения. Настроение оставалось паршивым, все раздражало, а голова была по-прежнему тяжелой и словно набитой ватой.
– Никс, пойдем пройдемся, а? – жалобно попросила я, сжимая виски ладонями.
Никита критически оглядел меня и поманил за собой в ванную. Плотно закрыв дверь, он наклонился и начал пристально вглядываться в мои глаза.
– Что? – Я поежилась от этого взгляда-рентгена, который, как мне показалось, мгновенно вычислит все, что я делала вчера в клубе.
– Скажите, вы в клубе коктейли сами заказываете?
– В каком смысле?
– В прямом. Сами заказываете по коктейльной карте или вам «комплимент от заведения» приносят?
– Обычно сама, но два последних вечера действительно были «комплименты».
– А вас папа никогда не учил, что нельзя принимать подарки от незнакомых людей? – Никита распрямился и теперь взирал на меня с высоты своего огромного роста.
– Учил, но это-то тут при чем?
– А при том, Александра Ефимовна. Вы у нас девушка неиспорченная...
– Ага – из приличной еврейской семьи! – перебила я, фыркнув. – Ты к делу давай, а? Очень на улицу хочется...
– Успеется. Ломка – она штука такая...
Я вытаращила глаза, не вполне понимая, о чем говорит мой телохранитель:
– Сдурел?! Какая ломка, я в жизни никогда...
– А я и не говорю, что вы сами. Ломает вас от коктейля, которым угощают в подобных заведениях заведомо денежных клиенток – так они с гарантией будут приходить снова и снова за сказочными ощущениями. – Никита присел на край ванны и вынул сигареты: – Хотите? – и когда я отрицательно покачала головой, продолжил: – Ну, еще бы. И это нормально для вашего нынешнего самочувствия.
– Ты что хочешь сказать? Что в клубе специально подмешивают в напитки наркотики?
– Александра Ефимовна, вы как ребенок, честное слово. Это такая простая и старая схема, что смешно даже подумать, что вы, выросшая в такой среде, этого не знаете.
– Никита, я никогда не посещала подобных заведений и вообще редко куда выбиралась – разве что с Сашкой.
