– Дело общее, за что же благодарить? – отмахнулся Воронцов.
– В общем, так. Диана и до этого не подарок была, а после того как ее из родной деревни выгнали, словно с цепи сорвалась. Бабкину смерть спокойно восприняла, даже не плакала, но тут возник еще один вопрос: кто будет платить за интернат? Ольга отказалась, вот Диану и определили в детдом. Что она там вытворяла, не знаю, выяснять не стал, и так ясно, что пай-девочкой не была. Вышла она из него, стала работу искать и встретила бывшего преподавателя из спортинтерната. Тот ее приютил, о чем сам потом не раз жалел, и поспособствовал тому, что она попала на трехмесячные курсы, после которых устроилась контролером в волгоградский СИЗО.
– Так вот откуда она все уголовные тонкости знает! – воскликнул Воронцов. – Она не сиделая, она по другую сторону решетки была!
– Вы и это знаете? – возмутился Крячко.
– Стас! Все потом! Я тебя умоляю, продолжай! – попросил Гуров.
– В общем, проработала она там до 2002 года. Я с ее бывшими сослуживцами беседовал, так все в один голос говорят, что она была очень злая и без всякого повода жестокая. Если могла безнаказанно сделать человеку больно, то шанса своего не упускала. Нареканий на нее было много, но держали ее потому, что она на всех ведомственных соревнованиях, вплоть до зональных, брала призовые места по стрельбе. А по области так вообще первого места никому не уступала. Да и в других видах спорта была не из последних. А ушла она после того, как избила одну старую авторитетную воровку, Вальку Угрюмую, – у меня все ее данные записаны. Диана ей что-то сказанула, та с высоты своего воровского авторитета ответила, и Диана ее уделала так, что она потом в больничке умерла. Скандал удалось замять, но уголовники-то знали, кто Угрюмую «замочил». Вот Диане открытым текстом и сказали, что жить ей осталось считаные дни, потому что такое не прощают. Она уволилась по собственному желанию и в тот же день уехала из Волгограда. Ксерокопия ее личного дела прилагается. Кстати, ее пальчики там тоже есть, потому что она во время шмона общей камеры отличилась и лапала то, что не надо. Вот и пришлось ее и еще несколько человек дактилоскопировать, чтобы их отпечатки от других отсеять. И эта мразь – единственная родственница Лавровой. Других нет! Зуб даю!
– Ксерокопия где? – в один голос с нетерпением воскликнули все, даже доселе невозмутимый Ребров.
Не ожидавший такого энтузиазма Крячко с изумлением уставился на них, а потом несколько растерянно произнес:
– В сумке! В кабинете!
Не дожидаясь, когда он встанет со стула, Лев вскочил, выбежал в кабинет и, вернувшись с сумкой, поставил ее на колени Стаса.
– Да что у вас тут случилось-то? – пробурчал Крячко, доставая из сумки папку. – Мне кто-нибудь объяснит или нет?
– Все потом, – отмахнулся от него Лев и, почти вырвав папку, протянул ее Савельеву: – Ну? Скажи что-нибудь!
Тот медленно открыл папку, стал просматривать листки, а потом поднял на Льва глаза и сказал только одно слово:
– Она! – Потом, подумав, добавил: – И Рассказова тоже она.
– Гуров! Ты гений! – закричал Воронцов. – Ты был прав, когда сказал, что убийцу нужно искать среди родственников! Кем она приходится Лавровой?
– Троюродная сестра, – ответил Крячко.
– И наследница, – добавил Лев. – Диана не могла не узнать Найденова – его невозможно забыть. Настю она вряд ли узнала, но догадалась, кто она. Персонал гостиницы Найденова с командой взахлеб обсуждал, к тому же кто-то из его охраны мог обмолвиться, что Настя вдова, кто-то – что у нее сын есть, кто-то – что она с престарелыми родителями живет. При регистрации в гостинице указывается адрес прописки, посмотреть по Интернету, сколько стоит квартира в таком доме, как у Насти, дело одной минуты. Вот так, с миру по нитке, Диана все и выяснила. То, что Зайцев был ничтожество, видно невооруженным глазом, вот и она нашла слабое звено в этой цепочке. Расчет у нее был простой: официально Найденов Насте никто, остаются Ольга с Михаилом, но они старые, их можно легко устранить, довести до инфаркта, если они сами, узнав о смерти Насти, не умрут, к тому же им опеку над Владимиром по возрасту не дадут, а она – Настина единственная родственница, ей и опекуншей быть. Потом мальчика – в кадетское училище, какой-нибудь пансион, интернат или что там сейчас есть. А может быть, и убить его, подстроив несчастный случай. И она остается хозяйкой всего.
– То есть материальная заинтересованность, – подытожил Стас.
– Не только. Вы себе даже представить не можете, как Диана ненавидит Лаврову. Судите сами: изначально они обе были в равном положении. Обеих дед с бабкой воспитывали, у Насти все было в порядке, их семью Найденов содержал, Диана при деде-председателе колхоза тоже не бедствовала. А потом у Дианы облом приключился: ни деда, ни денег, ни положения, а Настя живет себе, припеваючи. Это был первый кирпичик в стену ненависти. Через некоторое время Вера умерла, а Ольга отказалась ее к себе взять – второй кирпичик. Во всех своих дальнейших неудачах в жизни Диана обвиняла Ольгу и Настю, и стена из этих кирпичиков все росла и росла. А тут судьба свела их в Белогорске! Она, преступница, объявленная в федеральный розыск, живет в общежитии на краю города по чужим документам, работает кладовщицей в гостинице, подворовывает по мелочи и считает копейки, а Настя с отцом на лимузине разъезжает! Настя с охраной ходит, а у нее может быть только конвой! И ко всей накопленной за жизнь ненависти теперь прибавились еще и зависть с алчностью. То, что Диана не дура, мы уже убедились. То, что убийца не может наследовать своей жертве, каждый знает, в том числе и она. Значит, все нужно было организовать так, чтобы на нее и тени подозрения не пало, а тут эта шумиха с выборами!
– Но то, что Найденова не будет на дебатах, Диана знать не могла – она в это время в машине, в засаде сидела, – заметил Воронцов.
– А ей без разницы было, кто находится рядом с Настей: Найденов или его сын, потому что стреляла она в нее, а полиция, как она считала, подумает, что киллер просто промахнулся. И мы бы так подумали, если бы не вы, Ребров, за что вам огромное спасибо.
– Это моя работа, – бесстрастно отозвался тот.
– Ну что? Берем ее? – радостно потирая руки, спросил Юрий Федорович. – Обыски по месту работы и проживания, пальчики откатаем.
– Ша! Уже никто никуда не идет! – фразой из старого анекдота остудил его пыл Савельев. – Лев Иванович! Вы, случайно, не забыли, какова главная цель нашей работы? Таки я напомню! Погасить скандал так, чтобы от него даже воспоминаний не осталось. А что это значит?
– Ты прав, Степа, – кивнул Гуров. – Это наша основная задача. Значит, Диану нужно брать с поличным во время второго покушения на Настю. А та в больнице. Ждать, когда ее выпишут.
– Семен Семеныч! – укоризненно произнес Степан. – Неужели вы думаете, что у нас не найдется боевой девчонки, которая ее изобразит? Внешность и рост мы знаем из записи, лицо загримируем, голову забинтуем. Да ее никто от настоящей не отличит. А спровоцировать Диану на новое убийство легче легкого. Она приложила столько усилий, чтобы добиться своего, что уже не остановится. Сегодня мы, конечно, уже ничего сделать не сможем, зато у нас будет время хорошенько подготовиться.
