Рис. 8.3. Графическое отображение ложноположительного срабатывания
К сожалению, как выяснил Иоаннидис, состояние опубликованных исследований в большинстве областей, по которым проводилось статистическое тестирование, напоминает ту картину, что можно увидеть на рис. 8.3
[110].
Почему же доля ошибок так велика? До определенной степени вся данная книга представляет собой ответ на этот вопрос. Причин можно назвать много: отчасти они связаны с нашими психологическими предубеждениями, отчасти – с распространенными методологическими ошибками, а отчасти – с неправильно выстроенными стимулами.
Однако основная проблема лежит в том, что тип статистического мышления, который используют различные исследователи, является ошибочным по своей сути.
Когда статистика отклонилась от принципов Байеса
Английский статистик и биолог по имени Рональд Эймлер (Р. A.) Фишер был, возможно, основным интеллектуальным соперником Томаса Байеса, несмотря на то что он родился в 1890 г., почти через 120 лет после его смерти. Он проявил себя еще более яркой личностью, чем Байес, и таким же олицетворением английской интеллектуальной традиции своего времени, каким в наши дни стал Кристофер Хитченс. Он был миловидным, но неопрятно одетым человеком
{579}, постоянно курил трубку или сигареты и вел непрекращающийся бой с реальными и вымышленными соперниками.
Посредственный лектор, но в то же время проницательный писатель, обладавший чутьем к драматическим сюжетам, он оставался отличным и востребованным собеседником за обедом. Интересы Фишера были невероятно широкими. Один из лучших биологов и генетиков своего времени, но при этом беззастенчивый сторонник элитизма, он искренне оплакивал тот факт, что у представителей бедных классов имелось значительно больше потомства, чем у интеллектуалов
{580} (сам Фишер, следуя собственным убеждениям, с осознанием собственного долга дал жизнь восьмерым отпрыскам).
Возможно, Фишер в большей степени, чем кто-либо еще, отвечает за то, какими статистическими методами мы широко пользуемся в настоящее время. Он разработал терминологию проверки статистической значимости и значительную часть соответствующей методологии. Он не относился к числу больших поклонников Байеса и Лапласа, но именно он впервые использовал термин «байесовский» (Bayesian) в опубликованной статье, причем довольно уничижительным образом
{581}, а в другой статье утверждал, что теория Байеса «должна быть полностью отвергнута»
{582}.
Фишер и его современники не видели проблемы в формуле, называемой теоремой Байеса, как таковой, поскольку это обычное математическое выражение. Скорее, они беспокоились о том, как следует ее применять. В частности, у них вызывало вопросы понятие байесовского априорного значения
{583}. Оно казалось им слишком субъективным: мы должны заранее предусмотреть, насколько вероятным мы считаем какое-то событие, прежде чем пуститься в эксперименты? Не противоречит ли это понятиям объективной науки?
Поэтому Фишер и его современники решили разработать набор статистических методов, которые, как они надеялись, освободят нас от любого возможного негативного влияния предубеждений и искажений. Это направление статистики обычно называется «фреквентизм» (frequentism), хотя также его называют «фишеровской статистикой» (в противовес байесовской)
{584}.
Идея фреквентизма состоит в том, что неопределенность в статистической проблеме возникает исключительно из-за того, что сбор данных производится на выборке, а не на всей популяции. Это имеет вполне разумные основания, когда мы изучаем, допустим, результаты политических опросов. Например, при проведении опросов в Калифорнии выборка составляет всего 800 человек, а не 8 млн, которые придут голосовать на очередных выборах, в результате возникает так называемая ошибка выборки. Величина ошибки, которую вы видите в описании политических опросов, измеряет именно это – насколько велика вероятность ошибки из-за того, что вы опрашиваете 800 представителей популяции из 8 млн? Методы фреквентистов как раз и призваны дать этому параметру количественную оценку.
Однако даже в контексте политических выборов ошибки выборки не всегда позволяют рассказать всю историю. В течение короткого интервала между конференцией демократической партии в Айове и первичными выборами демократической партии в Нью-Гемпшире в 2008 г. в последнем штате было опрошено около 15 тыс. человек
{585} – невероятно много для столь небольшого штата, притом что предел погрешности теоретически составлял ±0,8 %. Однако реальная ошибка оказалась в 10 раз выше: Хиллари Клинтон выиграла выборы в штате с перевесом в 3 %, хотя, по данным опросов, уступала Бараку Обаме 8 %. Ошибка выборки – единственный тип ошибки, которому фреквентисты дают право на существование, – была, пожалуй, меньшей из проблем, возникшей при проведении опросов в Нью-Гемпшире.
Кроме того, некоторые организации, занимающиеся опросами, стабильно демонстрируют искажение в сторону той или иной партии
{586}. С тем же успехом они могли бы опросить все 200 млн взрослых американцев и все равно получить неверные результаты. Байес разобрался с этими проблемами уже 250 лет назад. Если вы используете искаженный инструмент, то не важно, как много измерений вы произведете, вы неправильно сформулировали цель.
