Порой вы бываете открытым, общительным, истинным экстравертом, а в другие моменты вы сдержанны и замкнуты, как интроверт. Вы убедились, как неразумно с излишней откровенностью говорить о себе. Вы хотите видеть в жизни разумное количество перемен и разнообразия, вы не удовлетворены, когда вас всячески ограничивают. Внешне вы дисциплинированы и держите все под контролем, внутри — не уверены в себе и склонны к панике. У вас есть некоторые личные слабости, но вы умеете их компенсировать. У вас огромные неизрасходованные возможности, из которых вы не извлекаете выгоды. Вы склонны критиковать себя. Вы испытываете сильную потребность в любви и восхищении окружающих.
Кто не признает эту характеристику? Многие даже утверждают, что описание подходит им идеально. И не удивительно: люди есть люди.
Список «симптомов», по которым некоторые психотерапевты определяют наличие подавленных воспоминаний о пережитом в детстве насилии (см., к примеру, «Отвагу исцелиться»
[98] (The Courage to Heal) Эллен Басе и Лоры Дэвис), очень длинен и прозаичен. В список входят: расстройства сна, переедание, анорексия, булимия, сексуальные дисфункции, тревожность и даже неспособность припомнить пережитое в детстве насилие. В книге другого автора, Сью Блюм, среди признаков забытого инцеста упоминаются: головные боли, наличие подозрения или его отсутствие, избыточный сексуальный интерес или опять же его отсутствие, обожание родителей. Доктор Чарльз Уитфилд в числе диагностических улик, позволяющих выявить семейную «дисфункцию», называет «дискомфорт и боли», ощущение «прилива сил» в момент кризиса, тревожность, связанную с «авторитетными фигурами», «попытки обращения к психотерапевтам или консультантам» и чувство «будто что-то неправильно или чего-то недостает». Чем не холодное чтение? Список настолько длинен и широк, что «симптомы» обнаружатся у каждого.
Скептический анализ помогает не только бороться с обманом и жестокостью, жертвой которых становятся беззащитные и нуждающиеся в сочувствии, не имеющие никакой иной надежды люди. Этот анализ также своевременно напоминает о том, что в эпоху массовых мероприятий, радио и телевидения, газет, интернет-маркетинга и заказов по почте ложь впрыскивается также и в политику: социальными пороками либо вовсе не занимаются, либо занимаются неэффективно, зато использовать в своих интересах разочарованных, недостаточно бдительных, беззащитных людей научились.
Лапша на уши, обман, мошенничество, жульничество, неумение думать и подмена действительного делаемым — все это процветает отнюдь не только в салонной магии и у гадалок по делам сердечным. В каждой стране мы обнаруживаем, к несчастью, те же самые симптомы в самой сердцевине политических, социальных, религиозных и экономических проблем.
Глава 14.
АНТИНАУКА
Не существует такой вещи, как объективная истина. Мы сами создаем свою истину. Объективной реальности не существует. Мы сами создаем свою реальность. Духовные, мистические, внутренние пути знания превосходят обычное знание. Если опыт кажется реальным, значит, он реален. Если идея кажется правильной, она правильна. Мы не можем приобрести знание об истинной природе реальности. Наука тоже иррациональна и мистична. Это еще одна вера, система убеждений, миф, имеющий столько же прав на существование, как и любой другой. Истинны убеждения или нет, не имеет значения — главное, что они дороги вам.
Манифест верований нью-эйджа из книги Теодора Шика и Льюиса Бона «Как думать о странном и пугающем: критическое мышление в нью-эйдже» (How to Think About Weird Things: Critical Thinking for a New Age. Mountain View, CA: Mayfield Publishing Company, 1995)
Если все построения науки вполне могут оказаться ошибочными (или произвольными, нерелевантными, антипатриотичными, неблагочестивыми или же обслуживающими власть), то почему бы не избавить себя от усилий усвоить эти знания, в глазах многих людей и без того сложные и трудные, сплошь математические, противоречащие живой интуиции. Тут-то и поплатятся надменные ученые — и по заслугам. Простой народ освободится от зависти к их знаниям, а те, кто следовал к знанию иным путем и втайне, но горячо презирал науку, теперь займут свое место под солнцем.
Отчасти наука сама навлекает на себя вражеский огонь именно тем, как быстро она меняется. Стоит публике понять, о чем там толкуют специалисты, и пожалуйста: это уже отменили. А если какие-то открытия и продержатся, все равно полно новых, о которых мы и не слыхивали, в которые трудно поверить, с пугающими выводами — они, видите ли, опять что-то такое наоткрывали. Ученые забавляются с нами, переворачивают все вверх дном. Да они опасные смутьяны!
Эдвард Кондон, выдающийся американский физик, пионер квантовой механики, во время Второй мировой войны разрабатывал радары и ядерное оружие, возглавлял отдел исследований в Corning Glass, занимал пост директора Национального бюро стандартов и президента Американского физического общества (а под старость — профессора физики в Университете Колорадо, где вел несколько сомнительные поиски НЛО с помощью Военно-воздушных сил). Кондон был из числа тех физиков, чью лояльность по отношению к Соединенным Штатам на рубеже 1940-1950-х гг. поставили под сомнение — в числе опасавшихся оказался и конгрессмен Ричард Никсон, требовавший отозвать у Кондона допуск к секретным материалам. Сверхпатриотичный председатель Комитета по антиамериканской деятельности (HCUA) Парнелл Томас, коверкая фамилию ученого, именовал его «доктором Кондомом», «слабым звеном» (а однажды и «недостающим звеном») американской безопасности. Понятия этого представителя народа о Конституционных гарантиях очевидны хотя бы из его отповеди адвокату свидетеля: «Прав у вас ровно столько, сколько даст вам Комитет. Мы решаем, какие права у вас есть, а каких нет, когда вас допрашивают в Комитете».
Альберт Эйнштейн публично призывал всех, кого затребуют в Комитет, отказываться от сотрудничества. В 1948 г. президент Гарри Трумэн на ежегодном собрании Американской ассоциации развития науки (Кондон сидел рядом с президентом) осудил деятельность конгрессмена Томаса и его Комитета на том основании, что важнейшие научные исследования «сделаются невозможными в атмосфере, когда никто не чувствует себя в безопасности перед безосновательными слухами, сплетнями и клеветой». Деятельность HCUA он назвал «самой антиамериканской деятельностью нашего времени. Насаждаются принципы тоталитарного государства»
[99].
