Цвета ауры
Красный: энергия, сила, гнев, сексуальность, страсть, страх,
эго
Оранжевый: самоконтроль, честолюбие, мужество, заботливость,
безволие, апатия
Желтый: оптимизм, радость, интеллект, дружелюбие,
нерешительность, склонность поддаваться чужому влиянию
Зеленый: покой, исцеление, сочувствие, обман, ревность
Голубой: духовность, верность, творчество, чуткость,
доброта, перепады настроения
Фиолетовый: высокая духовность, мудрость, интуиция
Синий: благожелательность, интуиция, поиск
Розовый: любовь, искренность, дружба
Серый: подавленность, грусть, усталость, пониженная энергия,
скептицизм
Коричневый: жадность, эгоизм, предвзятость
Черный: недостаток энергии, болезнь, близкая смерть
«Судьба — это не более как
наши поступки, совершенные в
прошлой жизни».
Ральф Уолдо Эмерсон
Глава 1
— Все состоит из энергии.
Темные глаза Деймена обращены ко мне и будто приказывают мне
прислушаться — на этот раз прислушаться по-настоящему.
— Все, что нас окружает... — он обводит рукой угасающий
горизонт — скоро тот совсем почернеет, — все в нашей Вселенной, которая кажется
прочной и вещественной, на самом деле состоит не из вещества, а из энергии. Из
чистейших энергетических вибраций. И пускай органы чувств убеждают нас в том,
что физические тела либо твердые, либо жидкие, либо газообразные, — на
квантовом уровне все они состоят из частиц, а те, в свою очередь, тоже состоят
из частиц... Все это — одна лишь энергия.
Крепко сжав губы, я киваю. Слова Деймена заглушает голос у
меня в голове: «Скажи ему! Скажи! Сколько можно тянуть, скажи, и дело с концом!
Скорее, пока он снова не начал говорить!»
Но я молчу. Не произношу ни слова. Я просто жду, пока Деймен
продолжит, и можно будет дальше тянуть время.
— Подними руку.
Он протягивает ко мне ладонь. Я медленно, осторожно поднимаю
руку — так, чтобы даже случайно не коснуться.
— А теперь скажи, что ты видишь?
Я прищуриваюсь, не вполне понимая, что он хочет услышать.
— Что я вижу? Бледная кожа, длинные пальцы, парочка
веснушек, ногти нуждаются в маникюре...
— Верно. — Он улыбается, словно я только что сдала самый
легкий в мире тест. — А вот если бы ты могла видеть все таким, какое оно есть
на самом деле, ты видела бы совсем другое. Ты видела бы множество молекул,
которые состоят из протонов, нейтронов, электронов и кварков. А внутри этих
крошечных кварков ты не нашла бы ничего, кроме чистой энергии. Она движется так
медленно, что кажется нам плотной и вещественной, и в то же время настолько
быстро, что мы не в силах наблюдать ее такой, какой она является в
действительности.
Я прищуриваю глаза. Не знаю, верить ему или нет. Какая
разница, что он сотни лет изучает эти штуки
— Серьезно, Эвер, нет ничего отдельного. — Он склоняется ко
мне, в голосе — азарт. — Все в мире едино. Вещественные тела, как ты, и я, и
песок, на котором мы сидим, на самом деле — всего лишь сосредоточение энергии,
чьи вибрации настолько медленны, что нам все эти объекты представляются
плотными, а у духов и призраков вибрации настолько быстрые, что людям
практически невозможно их увидеть.
— Я вижу Райли, — напоминаю я. Когда-то я много общалась с
умершей младшей сестрой. — Ну, то есть раньше видела — до того, как она перешла
через мост.
— Именно поэтому ты и не можешь ее больше видеть, — кивает
Деймен. — Ее вибрации стали слишком быстрыми. Хотя есть люди, которые способны
увидеть ее даже и сейчас.
Я смотрю на океан. По нему катятся длинные волны — одна,
другая… Бесконечные, неустанные, бессмертные... Совсем как мы.
— А теперь подними руку и поднеси ее так близко к моей,
чтобы они почти соприкасались.
Я медлю, зачерпывая ладонью песок. В отличие от Деймена я
знаю, какая страшная цена назначена мне за прикосновение к его коже, — поэтому
с прошлой пятницы стараюсь не дотрагиваться до него. Поднимаю глаза, а он все
еще ждет, не опускает руку. Сделав глубокий вдох, поднимаю свою ему навстречу,
и у меня перехватывает дыхание, когда он подносит ладонь так близко, что
остается промежуток не толще лезвия бритвы.
— Чувствуешь? — Деймен улыбается. — Жар и словно бы легкий
звон? Это взаимодействуют наши энергии.
Он чуть отводит руку назад и приближает вновь, заставляя
пульсировать энергетическое поле между нами.
— Ты говоришь, все в мире едино... Почему же тогда мы
ощущаем все по-разному? — спрашиваю шепотом, и впрямь ощущая, как нас, будто
магнитом, притягивает друг к другу и по телу разливается чудесное тепло.
— Мы в самом деле созданы из одной и той же энергии, одних и
тех же вибраций. Но некоторые виды энергии ощущаются холодными, другие —
чуть-чуть тепловатыми, а та энергия, которая предназначена тебе судьбой, — она
ощущается вот так.
Я закрываю глаза и отворачиваю лицо. Слезы льются по щекам,
я больше не могу их сдержать. Для меня теперь запретно прикосновение его губ,
успокаивающее тепло его сильного тела. Энергетическое поле, что дрожит между
нами, — предел близости, какую я могу себе позволить. И все из-за моей ужасной
ошибки.
— Современная наука только приходит к пониманию того, что
веками было известно метафизикам и великим духовным учителям человечества. Все
состоит из энергии. Все в мире — одно.
Я слышу в его голосе улыбку. Деймен придвигается ближе,
хочет сплести свои пальцы с моими, — а я отшатываюсь и, встретившись с ним
взглядом, успеваю заметить обиду. Он часто смотрит на меня так с тех пор, как я
дала ему противоядие. Деймен не может понять, почему я притихла, почему отдалилась
от него, не хочу прикасаться, а ведь не так давно оторваться от него не могла.
Деймен вообразил, будто все из-за его флирта со Стейшей. На самом деле тогда
его — да и всю школу заодно — заколдовал Роман. Деймен не виноват.
Он другого не знает — что вернувшее его к жизни противоядие,
куда я по глупой доверчивости добавила каплю своей крови, не позволяет нам быть
вместе.
И не позволит.
Никогда.
— Эвер? — шепчет он тихо и очень искренне.
А я не могу посмотреть ему в глаза. Не могу прикоснуться. И
никак не могу произнести слова, которые он вправе услышать: «Прости, я все
испортила. Роман меня обманул, а я от отчаяния и собственной тупости ему поверила...
Если ты меня поцелуешь... Если наши ДНК смешаются... Ты умрешь...»
