— Нет, можно дотронуться где угодно. Ухо, нос, да хоть палец
на ноге — не имеет значения. Рука просто ближе, вот и все.
— Ближе, чем палец на ноге? — усмехается он.
Зеленые, как море, глаза смотрят прямо на меня.
Я делаю глубокий вдох, думая о том, какие у него загрубелые,
шершавые руки, особенно по сравнению с Дейменом — у того ладони чуть ли не
мягче моих. Почему-то от одной этой мысли все меняется. Вроде в прикосновении
нет ничего запретного, и все-таки уже одно то, что я сижу наедине с другим
парнем, кажется недопустимым, низким... Неправильным.
Зажмурившись, протягиваю руку. Я просто нанимаюсь на работу
— нет никаких причин, почему вся процедура не могла бы пройти быстро и
безболезненно. Ткнув пальцем в середину ладони Джуда, позволяю чужой энергии
течь сквозь меня. Она такая спокойная, мирная, словно морская вода в полный
штиль. Совсем не похоже на жар и трепет, к которым я привыкла с Дейменом... По
крайней мере, пока передо мной не разворачивается картина жизни Джуда.
Я отдергиваю руку, словно ужаленная, и нащупываю амулет под
футболкой. На лице Джуда — тревога, и я тороплюсь объяснить.
— Извини... — Злюсь на саму себя за излишне бурную реакцию.
— Обычно я держу себя в руках. Просто я немножко... удивилась, вот и все. Не
ожидала, что увижу такое... — Останавливаюсь, поняв, что от моего бормотания
только еще хуже. — Обычно я лучше скрываю свою реакцию! — Заставляю себя не
отводить взгляд. Никакие слова не скроют простого факта: я задергалась, как
последняя дилетантка. — Нет, серьезно! — Я неубедительно растягиваю губы в
улыбке. — На самом деле я сдержанна, как игрок в покер! — Кажется, моя речь не
достигла цели. — То есть я, конечно, проявляю понимание и сочувствие... —
Начинаю заикаться, не в силах остановить разогнавшийся поезд. — В общем, я
просто переполнена сочувствием...
Съежившись, опускаю голову. Конец собеседованию. Теперь он
меня точно не возьмет на работу.
Джуд сдвигается на самый краешек стула и наклоняется совсем
близко ко мне — у меня даже дыхание перехватывает.
— Итак, скажи... — Его взгляд останавливает меня, словно
прикосновение. — Что именно ты увидела?
Проглотив комок в горле, на мгновение закрываю глаза и
мысленно вновь прокручиваю только что увиденный киноролик. Невероятно
отчетливые картинки пляшут передо мной...
— Ты не такой, как все.
Джуд сидит неподвижно, смотрит ровно и ничем не показывает,
верно я говорю или нет.
— И всегда был другим. Еще совсем маленьким, ты уже видел их.
— Я отвожу взгляд. В мозгу прочно отпечаталась картинка: младенец в детской
кроватке улыбается и машет ручкой бабушке, умершей за несколько лет до его
рождения. — А когда... — Я запинаюсь. Говорить ужасно не хочется, но это
необходимо, если я рассчитываю получить работу. — А когда твой отец...
застрелился... Ты решил, будто его толкнули за край твои рассказы о том, что
ты видишь свою маму. Она умерла за год до этого. Только много лет спустя ты
признал правду: твой отец просто страдал от одиночества и депрессии и очень
хотел снова встретиться с твоей мамой. Хотя нет... иногда ты сомневаешься.
Джуд бестрепетно слушает, хотя в глубине зеленых глаз таится
намек на правду.
— Несколько раз отец пытался тебя навестить. Хотел попросить
прощения за то, что он сделал, но ты отгораживался, хоть и чувствовал его. Ты
устал от того, что тебя постоянно дразнят одноклассники и отчитывают монахини,
не говоря уже о приемном отце, который... — встряхиваю головой. Не хочу
продолжать, а надо. — Ты просто хотел быть нормальным. Таким, как все.
Я провожу пальцем по скатерти. Горло перехватывает — ведь я
отлично знаю, как тяжело стать похожим окружающих и в то же время знать, что у
тебя не получится.
— Потом ты убежал из дому и встретил Лину. Кстати, она тебе
на самом деле не бабушка. Твои настоящие бабушки и дедушки умерли.
Снова бросаю взгляд на Джуда — удивляется ли он, что я об
этом знаю? По нему ничего не разберешь.
— В общем, она приютила тебя, одела, накормила... Она...
— Она меня спасла. — Джуд откидывается на спинку стула,
потирая глаза длинными загорелыми пальцами. — Я совсем потерялся, а она...
— Приняла тебя таким, какой ты есть на самом деле.
Я вижу эту историю, словно все происходило у меня на глазах.
— А каким? Кто я на самом деле? — Он упирается руками в
колени, напряженно глядя на меня.
Я отвечаю, не раздумывая:
— Жутко умный парень, который окончил школу уже в десятом
классе. Настолько сильный медиум, что смог помочь сотням людей, почти ничего не
требуя взамен. И несмотря на все это, ты настолько... — Я смотрю на него и
чувствую, как уголки губ приподнимаются в улыбке. — Хотела сказать — «ленивый»,
но мне все-таки нужна эта работа, поэтому я скажу — «беспечный». — Я смеюсь, и
у меня гора сваливается с плеч, когда Джуд начинает смеяться вместе со мной. —
Твоя бы воля — ты бы ни одного дня больше не работал. Провел бы целую вечность
в поисках одной-единственной идеальной волны.
— Это метафора? — спрашивает он, криво улыбаясь.
— В данном случае — нет. — Я пожимаю плечами. — В твоем
случае это факт.
Он кивает и снова откидывается на спинку кресла. Под его
взглядом у меня в животе начинают порхать бабочки. Джуд вновь наклоняется
вперед, прочно упираясь ногами в пол, и говорит:
— Виновен! Ты заглянула в самую глубину моей души. Раз
никаких секретов больше не осталось... Позволь спросить, что ты видишь у меня в
будущем? Нет ли там, например, некой блондинки?
Поерзав, открываю рот, чтобы ответить, но Джуд меня
перебивает:
— Я говорю о ближайшем будущем. Скажем, в пятницу на этой
неделе — согласится Стейша провести со мной вечер?
— Стейша? — Голос у меня срывается, а глаза в буквальном
смысле лезут на лоб.
Вот тебе и сдержанность!
Он жмурится и встряхивает головой. Золотые дреды красиво
контрастируют с великолепной смуглой кожей.
— Анастасия Паппас, она же Стейша, — произносит Джуд, не
замечая моего счастливого вздоха.
Как приятно, что это какая-то другая Стейша, а не мой вечный
кошмар!
Настраиваюсь на энергию, которой окружено ее имя, и сразу
понимаю, что ничего там не будет. По крайней мере не будет того, о чем думает
Джуд.
— Тебе на самом деле хочется это узнать?
Могла бы сэкономить человеку гору напрасных стараний, но
вряд ли ему так уж хочется услышать правду.
— Может, лучше ты чуточку подождешь и сам все увидишь?
— Ты и клиентам будешь так же отвечать? — спрашивает он деловито.
— Ну, если они такие дураки, что спрашивают, значит, у меня
хватит дурости ответить. — Я улыбаюсь. — Так что, видимо, вопрос вот в чем:
насколько ты дурак?
