— Ну, ты ведь понимаешь... Что случается в Италии, то в
Италии и остается.
— Ага, только иногда — не остается. Я невольно вспоминаю
Романа и Трину. Интересно, много еще существует бессмертных негодяев, которые
бродят по свету, только и ждут, как бы явиться в Лагуна-Бич по мою душу.
— В общем, скоро я уезжаю — как только учебный год
закончится. Столько еще нужно приготовить! Да, чуть не забыл самое классное —
ну, одно из. Так удачно получилось — спектакли «Лака для волос» заканчиваются
за неделю до моего отъезда, и я еще успею выйти на финальный поклон в роли
Трейси Тёрнблад! Ну серьезно, скажи, бывает же такое везение?
— Серьезно, везение, — улыбаюсь я. — Правда, поздравляю! Это
круто. И, скажу тебе, вполне заслуженно. Хотела бы я тоже с тобой поехать!
И уже произнеся эти слова, я вдруг понимаю, что говорю
правду. Так было бы здорово сбежать от всех проблем, сесть на самолет и
улететь! К тому же я давно не общалась с Майлзом и соскучилась. Последние
несколько дней, пока они с Хейвен, как и вся школа, находились во власти
колдовства, мне было ужасно одиноко. Разлука с Дейменом была невыносима, а
оставшись без поддержки двух своих лучших друзей, я вообще едва не сломалась.
А они ничего не помнят. Один только Деймен вспоминает какие-то обрывки и то
мучается чувством вины.
— Я бы тоже хотел, чтобы ты могла поехать. — Майлз возится с
радиоприемником, стараясь найти музыку, подходящую под его радужное настроение.
— Может, после выпускного нам всем смотаться в Европу? Купим проездные на
железную дорогу, будем останавливаться в дешевых молодежных гостиницах, бродить
повсюду с рюкзаками за спиной... Правда, здорово? Вшестером, понимаешь: ты с
Дейменом, Хейвен с Джошем и я с кем-нибудь...
— Ты с кем-нибудь? — переспрашиваю я. — Это еще что такое?
Майлз пожимает плечами.
— Я реалист.
— Я тебя умоляю!.. С каких это пор?
— Со вчерашнего вечера, когда я узнал, что еду в Италию. —
Майлз со смешком проводит рукой по коротко стриженным темным волосам. — Слушай,
Холт, конечно, замечательный и все такое, но я себя не обманываю. Не пытаюсь
представить, будто между нами нечто большее, чем есть на самом деле. Срок
годности, понимаешь? Пьеса из трех актов — начало, середина, финал. Не то, что
у тебя с Дейменом. У вас это пожизненно.
— Пожизненно? — Я в изумлении рассматриваю Майлза, остановив
машину на красный свет. — Больше напоминает тюремный срок, а не счастливый
роман.
— Не важно, ты меня поняла. — Он разглядывает свои ногти,
выкрашенные ярко-розовым лаком для роли Трейси Тёрнблад. — Вы как будто
настроены на одну волну. Между вами — неразрывная связь. Между прочим, в
буквальном смысле — вы же все время обнимаетесь!
Больше этого не будет, никогда. Я судорожно сглатываю и
давлю на газ, как только красный свет сменяется зеленым. Проскакиваю
перекресток в визге тормозов, оставляя за собой жирный след от покрышек. Не
сбавляя хода, влетаю на школьную автостоянку и торопливо ищу глазами Деймена —
он всегда паркуется на соседнем месте — самом удобном, не считая моего.
Я уже заглушила мотор, а Деймена нигде не видно, появляется
в тот миг, когда я собираюсь вылезти из шины. Придерживает мне дверцу рукой в
перчатке.
— Где твоя машина? — спрашивает Майлз, захлопывая за собой
дверцу и вскидывая на плечо рюкзак с учебниками. — А что это у тебя с рукой?
— Я от нее избавился, — отвечает Деймен, глядя мне в глаза.
И, заметив, какое у Майлза сделалось лицо, поясняет: — Не от руки, от машины.
— Ты ее продал? — спрашиваю я исключительно ради Майлза.
Деймену не нужно ничего покупать и продавать, как делают
обычные люди. Он может просто материализовать все, что ему понадобится.
Деймен качает головой, шагая рядом со мной к воротам, и
говорит с улыбкой:
— Нет, просто бросил на обочине. Даже мотор не заглушил, и
ключ оставил в замке зажигания.
— Извини? — вскрикивает Майлз. — Ты хочешь сказать, что
распрощался со своим шикарным, блестящим «БМВ»-купе шестой серии у дороги на
обочине?
Деймен кивает.
— Он же сто тысяч долларов стоит! — ахает Майлз. Лицо у него
становится ярко-красным.
— Сто десять, — смеется Деймен. — Не забывай, он сделан на
заказ и весь напичкан разными примочками.
Майлз выпучил глаза. Он не в состоянии понять, как и зачем
кто-то может сделать такую штуку.
— Н-ну ладно, давай разберемся. Вот ты с утречка проснулся и
решил: «Дай-ка я оставлю свою шикарную дорогущую машину у дороги, где ее может
подобрать кто попало»?
Деймен пожимает плечами.
— Примерно так.
— Ты, может быть, не заметил, — пыхтит Майлз, едва не задыхаясь,
— некоторые тут живут вообще без машины! Такие уж у них необычные и жестокие
родители, что этим людям приходится всю жизнь клянчить, чтобы друзья их
подвозили!
— Прости. — Деймен опять пожимает плечами. — Я не подумал.
Впрочем, если тебе от этого станет легче, у меня была веская причина.
Деймен смотрит на меня, и вместе с привычной волной жара от
его взгляда у меня возникает ужасное чувство, что машина — это только начало.
— Как же ты до школы добрался? — спрашиваю я, подходя вместе
с ним к воротам, где нас дожидается Хейвен.
— Он на автобусе приехал. — Хейвен переводит с меня на
Деймена взгляд из-под недавно выкрашенной в ярко-синий цвет челки. — Я не шучу!
Сама бы не поверила, только я собственными глазами видела, как он вылез из того
здоровенного желтого автобуса, вместе с первоклашками и всякими разными
придурками, которым, в отличие от Деймена, просто не на чем больше доехать до
школы. Я была так потрясена, что даже поморгала — не мерещится ли ? На всякий
случай сделала снимок с мобильника и отправила Джошу — он подтвердил.
Хейвен показывает мобильник с фотографией. Я оглядываюсь на
Деймена — что он все-таки задумал? И вдруг замечаю, что на нем вместо
привычного кашемирового свитера простая хлопчатобумажная футболка, и
дизайнерские джинсы сменились самыми обычными, даже без ярлычка на кармане.
Черные байкерские ботинки — можно сказать, слава и гордость Деймена — уступили
место коричневым резиновым шлепанцам. И хоть ему совсем не нужны шикарные
тряпки да обувки, чтобы выглядеть таким же сногсшибательно красивым, как в день
нашей первой встречи, все-таки этот скромный незаметный облик совсем не в его
стиле.
По крайней мере я, к такому Деймену не привыкла.
Я что хочу сказать? Конечно, Деймен умный, добрый,
великодушный, любящий, но при всем при том он еще и довольно тщеславный
выпендрежник. Очень большое значение придает своей одежде, машине, вообще своему
имиджу. А о дате рождения лучше его и не спрашивать — для человека, который по
собственной воле сделался бессмертным, у него прямо-таки комплекс на почве
возраста.
