Ветер понемногу утихает, электрические разряды трещат все
тише и реже. Я собираю кристаллы, задуваю свечи, и тут в комнату врываются Роми
и Рейн, вытаращив глаза и разинув рты.
— Что ты сделала? — кричит Рейн, глядя на круг из соли на
полу, на магические причиндалы и на окровавленное лезвие.
Я отвечаю твердо и уверенно:
— Спокойно. Все уже кончилось. Очень скоро все будет хорошо.
Собираюсь выйти из круга, но Роми вопит:
— Стой!
Она вытягивает вперед руку запрещающим жестом и сверкает
глазами, а Рейн подхватывает:
— Замри, не двигайся! Ну пожалуйста, хоть на этот раз
послушай!
Я стою на месте и не могу понять, из-за чего шум. Заклинание
действует, я чувствую, как во мне бурлит магическая энергия. Вот-вот явится
Роман...
— На этот раз ты точно вляпалась, — произносит Рейн, качая
головой. — Ты что, не знаешь, что сейчас новолуние?! В новолуние нельзя
колдовать, ни в коем случае! Это время для созерцания, для медитаций, а
практической магией заниматься нельзя, если только это не темные искусства!
Неужели она серьезно? Если даже и так, не пойму, какая
разница? Заклинание сработало, остальное детали. Правильно?
Роми вновь подает голос:
— Кого ты призвала на помощь?
Добросовестно вспоминаю наскоро сочиненный стишок — я им
горжусь, между прочим. Повторяю вслух последние строчки: «Защити, обереги, с
ворожбой мне помоги!»
— Замечательно. — Рейн трясет головой.
Роми хмурится.
— В полнолуние место богини занимает царица подземного мира.
Иначе говоря, ты вместо сил света взывала к силам тьмы.
Да еще и привязала к себе Романа!.. Я растерянно смотрю на
двойняшек. Отменить бы заклинание, скорее, пока еще не поздно!
— Поздно, — отвечают они, все поняв по лицу. — Остается
только дождаться следующей лунной фазы и попробовать обратить чары. Если они
обратимы.
— Но...
Слова застревают в горле. До меня постепенно доходить вся чудовищность
положения. Деймен предупреждал — иногда люди, занимающиеся колдовством, сами
того не замечая, ступают на темный путь...
Лишившись дара речи, я жалобно смотрю на девчонок. Рейн
сердито качает головой, а Роми говорит:
— Сейчас ты можешь сделать вот что: очиститься самой,
очистить все инструменты, которые использовала, сжечь атам и надеяться на
лучшее. После этого, если тебе повезет, мы выпустим тебя из круга —
осторожненько, чтобы призванная тобой дурная энергия не вырвалась наружу.
— Если повезет? — У меня словно что-то обрывается внутри.
Серьезно, все настолько плохо?
Роми прибавляет:
— И поаккуратнее. Ты даже не представляешь, какую кашу
заварила.
Глава 44
Майлз приезжает вместе с Холтом. Увидев, как я украсила
комнату, Майлз выпадает в осадок.
— Теперь и во Флоренцию ехать не нужно — ты создала
Флоренцию здесь! — Он стискивает меня в объятиях и тут же отступает. — Ох,
прости, я забыл, что ты ненавидишь, когда к тебе прикасаются.
Я только мотаю головой и сама обнимаю его. На душе
становится легко, несмотря на пережитое испытание.
Роми и Рейн стояли передо мной, словно Великая Стена Уныния,
подняв брови, скрестив руки на груди и зловеще поджав губы, все время, пока я
спешно, но очень основательно проводила медитацию — представляла себе лучи
ослепительно белого света, пронизывающие меня насквозь, чтобы хоть немного
исправить то, что наворотила.
Честно говоря, я не очень понимаю, зачем это было нужно.
После вспышки магической энергии, когда я завершила заклинание связывания, все
вроде опять пришло в норму. Я и согласилась-то на медитацию, только чтобы
успокоить девчонок. А сейчас я начинаю склоняться к мысли, что они зря подняли
панику.
Если вдуматься, я — бессмертная, у меня такие способности,
какие им и не снились. Может, двойняшкам и впрямь опасно проводить магический
ритуал в полнолуние, а для меня это пустяк.
Едва я успеваю принести Майлзу и Холту напитки, как в дверь
начинают трезвонить, и дом быстро наполняется народом. Труппа «Лака для волос»
явилась практически в полном составе.
— Кажется, он все-таки не с Хейвен сегодня. Или они просто
решили прийти по отдельности? — Майлз кивком головы указывает на Джуда и
добродушно смеется, наливая в бокал безалкогольную сангрию.
Потом уходит куда-то с Холтом, и мы остаемся вдвоем.
— Приятная прощальная вечеринка, — говорит Джуд, оглядывая
комнату. — Мне даже самому захотелось куда-нибудь поехать.
Я смотрю на него, рассеянно улыбаясь. Интересно, заметит ли
он, что у меня прибавилось магической энергии?
Вроде не заметил. Он подносит чашку к губам.
— В Париж! Я всегда мечтал поехать в Париж. А еще в Лондон и
в Амстердам. И вообще, интересно повидать крупные города Европы.
Я с трудом удерживаю челюсть на месте. Неужели он знает?
Может быть, воспоминания похоронены глубоко в его подсознании и только пытаются
выбраться наружу. Иначе почему он перечислил именно города, связанные с нашим прошлым?
Его зеленые глаза смотрят на меня, невыносимо долго
удерживая мой взгляд. Наконец я, прокашлявшись, говорю:
— Хм, а я думала, что ты больше по экзотическим уголкам
природы. Ну, там, Коста-Рика, Гавайи, Галапагосски острова... В поисках
идеальной волны и так далее.
Смешок в конце фразы не помог скрыть волнение. Я уже готова
ляпнуть еще какую-нибудь глупость, но Джуд. смотрит мне через плечо и говорит:
— Еще гости пришли.
Оборачиваюсь и вижу Хейвен — она кажется гномом рядом с
высокой, стройной и гибкой девушкой из бутика. С другой стороны от нее идет
Роман, а сзади — тот бессмертный из школы. Сама того не ведая, Хейвен привела
ко мне домой троих великолепных бессмертных без ауры и скорее всего без души.
Я глаз не могу оторвать от Романа. Подношу руку к горлу,
нащупывая амулет, который сама же оставила в комнате. Напоминаю себе, что он
больше не нужен. Отныне я — главная. Я позвала, и Роман пришел.
— Я подумала, у тебя места и еды хватит на всех, — улыбается
Хейвен.
Волосы у нее выкрашены в темно-каштановый цвет с платиновой
прядью на лбу. После стиля эмо — винтаж с постапокалиптическим оттенком, если
такое вообще бывает. Стоит только взглянуть на прекрасную брюнетку рядом с моей
подругой, на ее торчащие во все стороны волосы, многочисленные сережки в ушах и
тончайшее платье на шнуровке в сочетании с сапогами из черной кожи — сразу
ясно, кому наша Хейвен пытается подражать.
