Они бежали, поворачивали, наконец лай отдалился настолько,
что даже Томас оглядывался со злым удовлетворением.
— Кажется, мы оторвались...
Он даже не запыхался, отметила она с яростью. Сейчас Яра
готова была бы стать такой тощей, как ее старшая сестра, кости да тугие жилы,
или ее средняя, что после замужества и родов стала худой как доска, зато
выносливой.
Яра всхлипнула:
— Я больше не могу...
Он остановился, в синих глазах было отвращение.
— Надо же так разжиреть... Сбросить бы тебе пару пудов,
была бы как человек.
Она без сил опустилась прямо в воду. Та едва не зашипела от
ее разгоряченного тела. «Насчет двух пудов я тебе еще припомню, — сказала
себе сквозь частые судорожные вздохи. — Сейчас нет сил, а потом припомню».
Томас стоял, прислонившись к толстому дереву, что росло на
краю ручья. В глазах было нетерпение, он словно бы вовсе не запыхался. Сказал
брезгливо:
— Ты еще не померла?.. А то вид у тебя... Пошли, не то
заснешь.
Не ожидая ответа, повернулся и снова побежал — не
пошел! — по ручью, следуя за потоком. Яра молча застонала так, что будь
стон слышен, от жалости и сочувствия даже горы уронили бы горючие слезы.
Они шли и бежали до тех пор, пока Яра не начала натыкаться
на все препятствия, которых раньше не замечала. Томас схватил ее за руку, тащил
некоторое время, потом и он начал дышать тяжело, с хрипами.
Она готовилась упасть и умереть, как вдруг ручей ускорил
бег, свернул, а там открылась широкая река. Ручей счастливо юркнул в широкие
воды, а Яра остановилась, прошептала:
— Что... те...перь?
— В рыбу превратиться можешь? — спросил Томас.
— Н-нет...
— Гм... а в жабу?
— То... же н-нет...
— Странно... Тогда придется искать другой путь.
Глава 11
Она опустилась прямо в середину ручья, не чувствуя, какая
ледяная вода. Томас вошел в реку, пробежал, рассыпая брызги, вдоль берега. Яра
слышала только шум крови в ушах, грудь ее вздымалась так высоко, что не видела
Томаса. Наконец она начала чувствовать, что вода холодная, приятно охлаждает ее
раскаленное тело, и тут раздался отвратительно довольный голос:
— Кое-что нашел!
Томас брел по колено в воде, толкал перед собой небольшой
плот. На таких плотах мальчишки переправляются с берега на берег, ловят рыбу.
Но выдержит ли такое сооружение взрослого?
— На этот раз ты украл у детей, — сказала она с
отвращением.
— Точно, — согласился он довольно. — Красть у
детей лучше всего. Сдачи не дадут. Правда, у них есть родители... Но если
хочешь, можешь идти пешком через лес. А там и собачки вернутся, поиграешь с
ними.
Ее плечи передернулись. Он внезапно подхватил ее на руки,
повернулся и опустил на плот. Она подпрыгнула, плот заходил ходуном. Вода
плескалась между бревнами. Томас начал толкать плот на середину реки. Яра
сказала нервно:
— Ты уверен, что он выдержит двоих?
— Ну... если бы ты не растолстела, как дракон, был бы
уверен... А теперь что ж, проверим.
Когда вода дошла до пояса, он кивнул ей, чтобы переползла на
ту сторону плота, уравновесила, навалился на край и осторожно взобрался.
Несколько мгновений Яра барахталась, удерживаясь за плот, что пытался стать
торчком и перевернуться, слышала сдавленные проклятия рыцаря. Тот тоже
двигался, наконец они сошлись на середине. Вода плескалась, почти покрывая
ноги. Плот едва-едва выдерживал их объединенный вес. Упади еще песчинка,
наверняка пойдут ко дну.
Течение было сильное, плот несло посредине, а когда начало
сносить к берегу, Томас молча взялся за длинное весло. Сперва использовал как
шест, а когда дно исчезло, умело выгреб на стремнину.
— А куда река течет? — спросила она.
Он пожал плечами.
— Ну, скорее всего, в море. Может быть, по дороге
впадает в реку побольше.
Она начала стучать зубами. Уже остыла от бега, а вода в реке
оказалась не теплее, чем в ручье.
— Спасибо, — сказала она язвительно, —
Никогда бы не подумала!
Он греб, не поворачиваясь к ней. Голос его ровный, размышляющий:
— Это ничего... Глупых женщин берут замуж еще охотнее,
чем умных. У тебя еще не все потеряно. И ты не такая уж и старая.
Она стиснула кулаки. Он еще брался утешать ее!
— Мне всего двадцать один год, — процедила она с
ненавистью. — У меня было больше женихов, чем деревьев в этом лесу.
— Гм... ну, в это я... верю.
Она устремила прожигающий взгляд ему в спину.
— На самом деле!
— Дивны дела твои, Господи, — ответил он тем же
ровным тоном, в котором она, однако, уловила издевательские нотки. — Впрочем,
мне кажется, тебя еще могли бы взять замуж. Только надо умываться чаще, одеться
лучше, ну и, конечно, сбросить пуда два жира. А мужчины бывают разные... И
вкусы разные. Я сам знавал одного, который... ха-ха... Словом, кому-то можешь
даже очень понравиться.
Она дергалась от его любезностей, словно ее били плетью.
— Спасибо. Такое услышать от меднолобого — можно
решить, что он хотел сказать что-то приятное.
— Я и сказал, — удивился он.
Она схватила вне себя другое весло, с яростью замахнулась.
Плот сильно качнулся, Яра с силой ударила по белому облаку, потеряла равновесие
и упала в воду. Хлопок был таков, что рыбу оглушило на версту вверх и вниз по
течению, а брызги взлетели выше вершинок деревьев по обеим берегам.
Она опустилась до самого дна, а когда вынырнула,
отплевываясь и захлебываясь, Томас ржал, как боевой конь перед битвой,
раскачивался так, что она надеялась, что тоже свалится в реку. Но он лишь лег
и, вытянув руку, поймал потерянное весло.
Яра барахталась, пыталась приблизиться к плоту, а прилипшие
волосы закрывали глаза. Что-то ткнуло ее в плечо, она ухватилась за твердое,
скользкое, больно ударилась грудью о бревно и только тогда поняла, что держится
за весло, а другой конец в руках смеющегося Томаса.
Одежда намокла, а сама Яра слишком изнемогла за последний
день, так что лишь повисла, ухватившись за торцы бревен. После двух безуспешных
попыток подтянуться и влезть за плот бессильно повисла, ее тащило за бревнами.
— Поймала что-нибудь? — спросил Томас с
интересом. — Я видел во-о-он такую рыбину!
Он ухватил ее за руку и за ворот, втащил на плот. Вода
такими могучими струями хлынула из ее одежды, словно она вобрала в себя
половину реки... или добавила своей влаги, как явно подумал, судя по его наглым
глазам, англ с разбитой рожей.
