Мальчишка покачал головой. Вид у него был несчастливый.
— Нет. Был голос, затем было сияние в ночи. А голос не
был страшным. Он говорил, как мой дедушка, ласково. Но строго. Велел придти
сюда и ждать огромного рыцаря в блестящих доспехах. Я здесь уже с утра, замерз
совсем.
Яра смотрела то на мальчишку, то на Томаса. Рыцарь спросил с
подозрением в голосе:
— Постой, как тебя зовут?
— Иосиф, сын Богдана.
Что-то словно пронесло невидимой ладонью над головой Томаса,
он даже ощутил тепло. Спросил внезапно охрипшим голосом:
— Ты откуда родом?
— Из Аримафейска. Аримафейск тут недалече, прямо за
Урюпинском...
Томас даже покачнулся, словно громом пораженный в самое
сердце. Иосиф Аримафейский? Вот что имел в виду тот... Голос... когда сказал,
что когда встретит настоящего Иосифа, то, несмотря на всю свою отвагу и
доблесть, не откажется отдать ему чашу!
Яра смотрела с тихой жалостью, затем перевела умоляющий
взгляд на рыцаря. Томас ощутил укол в сердце. Вот что и как было начертано в
высших небесных чертогах... Да, должен принести чашу потомок Иосифа
Аримафейского, того самого, в чьем склепе нашли покой останки сына Бога —
Христа, пришедшего спасти мир. Ему, за заслуги его великого предка, дана честь
принести чашу с кровью Христовой... Но как может ребенок пройти через пустыни,
горы, болота, леса, переправиться через реки, к тому же постоянно пробиваясь
через земли враждебных племен и народов? А разбойники, чудовища ночи, драконы?
Провидение из всего крестоносного войска избрало именно его, Томаса Мальтона,
чтобы своим мечом защищать этого чистого душой мальчишку. И он в состоянии это
сделать!
Он чувствовал, как обида на неведомого узурпатора его чаши
испарилась. Он передавал ее не в руки более сильного воина, не в руки мага или
властителя, а в тонкие ручонки ребенка, которому не выжить в этом страшном мире
без защиты его длинного меча.
— Яра, — велел он, — дай ему моего запасного
коня. Он поедет с нами.
Она покачала головой.
— Томас, он же ребенок...
Наклонившись, легко подняла к себе в седло. Глаза ее сияли,
и Томас снова подумал, что она, несмотря на свой звериный нрав и умение
стрелять из лука, будет хорошей матерью. Вон руки дрожат от желания вытирать
сопли, тетешкать, а губы уже складываются трубочкой, будто сейчас будет
насюсюкивать в оттопыренное ухо колыбельную.
— А что скажут родители? — спросил Томас на всякий
случай, хотя чувствовал, что Провидение могло предусмотреть всякие мелочи.
Мальчишка ответил чистым грустным голосом:
— Они померли. Я сирота.
— Бедолага... Как ты живешь?
— Да так... Сегодня у одних поработаю, завтра у других.
Покормят, дадут что-то одеть с хозяйских детей, мне много не надо.
Томас угрюмо кивнул. Провидение в самом деле позаботилось
обо всем. То ли прибило родителей, чтобы не помешали мальцу отправиться в дальний
путь, то ли само как-то случилось. Хотя само ничего не случается, ведь даже
лист с дерева не падет без повеления свыше. Впрочем, ради великого дела можно и
придушить пару простолюдинов. Их же как листьев в росском лесу.
Будь я Богом, сделал бы вовсе просто, подумал он
отстраненно. Если тот древний Иосиф был не размазня, то наверняка оставил не
одного чахлого сына, а поболе. Вон у него дядя, до чего ученый, что и на женщин
вроде бы не глядит, но, кроме четырех сыновей, у него в каждой деревне по
десятку бастардов бегает. А у древнего Иосифа только прямых потомков должны
набраться тысячи. Среди них есть и богатые, и бедные, и смелые, и пугливые.
Есть и сироты. Только и делов, что такого мальца на пару миль переместить
вправо или влево... А то и просто вовремя разбудить и вывести на дорогу.
Мальчишка был тих, как мышь, робок и послушен. Жизнь среди
чужих людей научила не ждать тепла, а когда Яра погладила по голове, он засиял,
как солнышко, потянулся к ее руке, стараясь продлить ласку.
Часть четвертая
Глава 1
Дыхание северного моря становилось все мощнее. Еще через
милю река словно конь, почуявший близкий отдых, с новыми силами устремилась
вперед по прямой. Дорога вывела к высокому обрыву. Еще издали они услышали
тяжелый равномерный гул. Воздух стал влажным, словно предгрозовым.
Томас с такой страстью рвался увидеть море, что Яра
понимающе придержала коня. Мальчишка сонно завозился в ее объятиях.
— Уже приехали?
— Почти, — успокоила Яра. — Спи.
Томас остановил коня на краю обрыва. Долго стоял в гордом одиночестве,
смотрел, на лице блестели капельки влаги. Яра решила бы, что слезы, будь на
месте рыцаря слабая женщина, у которой то слезы, то сопли, но над обрывом стоит
и смотрит на Британию железный рыцарь! Неужто брызги взлетают так высоко?
Блестящая металлическая статуя приглашающе поманила ее
дланью. Яра тронула коня каблуками. Берег был крут и высок, на его основание
тяжело и мощно обрушивались высокие медленные волны. Они были серого цвета и
казались свинцовыми. Они тянулись, постепенно измельчаясь, до самого виднокрая,
где с ними сливалось такое же серое небо со свинцово-серыми облаками.
— Там Британия, — сказал Томас тихо.
— Счастливый... — ответила она так же тихо. —
Но если вплавь, то после такого плотного обеда тяжко.
Томас тряхнул головой, стряхивая сладкие грезы. Затуманенные
глаза снова стали пронзительно-синими, холодными, как Британия.
— Здесь порты должны быть на каждом шагу.
— Хочешь найти корабль сегодня?
— Горбатого баба с воза до Киева доведет, —
ответил Томас значительно.
Яра с печалью отвела взор. Рыцарь пользовался даже словами
калики, не мог смириться с потерей. Тот словно бы шел рядом, говорил, смеялся и
шутил, подавал мудрые, редко когда понятные советы.
Они не проехали и двух миль вдоль берега, когда встретили
рыбацкую деревушку. Там объяснили, что еще чуть дальше лежит городок, откуда
корабли уходят почти каждую неделю. А если бы они поехали вдоль берега в другую
сторону, то наткнулись бы на город с таким огромным портом, откуда корабли
уходят каждый день.
Томас выругался, но поворачивать коня не стал. Судьба
наконец начала улыбаться им, так что может повезти и там, куда едут.
Городок был невелик. Томас сперва приуныл, но когда подъехал
ближе, сердце застучало радостнее. Порт впятеро больше города, горожане
кормятся благодаря кораблям. От мачт рябит в глазах. Пока приближались, два
корабля как раз подходили к причалу. А сколько приходит, столько должно и
уходить, даже Яре понятно. Правда, морякам надо дать время на загул, драку в
корчме, здесь именуемые уже тавернами, на веселых девок, но скитальцы морей так
же быстро спускают деньги и награбленное богатство, как и скитальцы песков,
лесов или гор. Так что корабли здесь не должны задерживаться.
