Но по лицу мальчика не было заметно, чтобы он радовался. Напротив, он явно пребывал в страшной тоске.
– Можно я пойду поиграю в сад? – пролепетал он наконец.
– Свежий воздух вреден! Сначала поешь хорошенько, возьми свою любимую газировку, а потом иди к компьютеру! Дядя Валера специально для тебя припас новую компьютерную игру. До вечера в нее поиграешь, а потом и пиццы прибудут.
Следующий кадр запечатлел того же мальчика, но уже за компьютером, в котором что-то бегало, стреляло и кричало. Никакой увлеченности игрой мальчик не испытывал. Нажимал на кнопки без всякого азарта, водил мышкой с таким видом, словно хотел удавиться. Внезапно за его спиной возникли сразу оба его благодетеля – тетя Наташа и дядя Валера вместе. Они с умилением смотрели на мальчика.
– Э-эй! – тихонько позвал дядя Валера. – А что у нас есть для нашего мальчика?
Мальчик же буквально скрючился на своем стуле, взирая на них уже с выражением, близким к панике. В руках взрослые держали коробку с новенькой игровой приставкой. Последовал процесс ее распаковывания, а потом ребенок был усажен за новую игрушку.
– Играй в нее всю ночь! – провозгласил дядя Валера.
– Разрешаем, – добавила тетя Наташа.
– Помню себя пацаном. Когда появлялась новая забава, хотелось всю ночь ею разлекаться. А родители запрещали.
– Но мы не такие. Специально буду заходить и будить тебя, если заснешь.
Мальчик был готов заплакать. В глазах его стояли всамделишные слезы, Саша был готов в этом поклясться. И это были отнюдь не слезы счастья.
– Я не засну, – тихо прошептал ребенок.
– Мы в этом уверены! – хором заверили его дядя с тетей.
Виталий поставил фильм на паузу и подмигнул Саше:
– Теперь кульминация процесса лечения. Смотрим!
На сей раз на экране была ночь. По комнате, набитой игрушками, двигалась маленькая фигурка. Она была настолько мала, что казалась еле различимой. И все-таки Саша сообразил, что это тот самый мальчик. Игровая приставка была включена, но он ею не интересовался. У ребенка была другая затея. Из простыни он вязал себе веревку, которую затем неумело прикрутил к батарее, а другой конец выбросил в окно. Ребенок явно готовил себе побег. Но не опасное ли дело он затеял? Какой там этаж?
Эти вопросы едва успели сформироваться у Саши в голове, как Витя уже сказал:
– Комната на первом этаже. До земли метра два. И там был заранее установлен страховочный вариант с надувной горкой.
Ребенок между тем поставил ногу на подоконник. Вид у него был до крайности решительный. Он замыслил бежать и явно не собирался оставаться в этом раю больше ни одного дня, ни одной минуты. И вскоре он исчез из кадра, чтобы появиться на следующем уже благополучно бегущем через сад, битком забитый всевозможными милыми детскому сердцу аттракционами. С полнейшим безразличием ребенок пробежал мимо игрушечной карусели, качелей и спортивной площадки. Он и не взглянул в сторону домика на дереве – мечты всех юных команчей.
Возле ворот в ряд стояло пять транспортных средств. Велосипед, мопед, гироскутер, самокат на электрическом двигателе и еще какая-то круглая штука, которую ребенок обошел стороной. Он схватил самое простое и доступное – велосипед и умчался на нем в темноту и неизвестность, неистово накручивая педали, так что велосипед от его усилий буквально вилял из стороны в сторону.
– Он сбежал! – воскликнул Саша. – Один! Ночью!
– Вы не волнуйтесь, мальчика встретили через сто метров наши люди. Они сказали, что едут в город. И по дороге оказалось, что живут они по соседству с матерью мальчика. И эти самаритяне охотно подкинули его прямо до его дома и сдали его маме, что называется, с рук на руки.
Экран погас. Видеозапись закончилась. Последовала пауза, во время которой Саша пытался понять, что же ему показали. Судя по всему, время действия – лето. Причем лето уже прошедшее. В саду, через который пробегал мальчик, Саша видел яблони, на которых уже наливались приличных размеров яблоки. Сейчас ничего похожего на ветках еще нет. Яблони только-только отцвели, и завязи на них совсем крохотные. Значит, действие происходит прошлым летом. На эту же мысль наталкивала и физиономия мальчика. Она хотя и была Саше знакома, но выглядела какой-то более юной, чем запомнилась ему.
Так и что же он видел? Похоже, что какие-то люди держали у себя дома чужого мальчика, закармливали его вкусностями и сладостями, поили до опупения вредной газировкой и в довершение всего накупили для него столько игрушек, что бедный ребенок уже не знал, куда деваться от приторной заботы окружавших его взрослых. У него буквально началась изжога от всей этой приторно-сладкой жизни. И он не выдержал, удрал от слишком добрых тети Наташи и дяди Валеры и попал назад к своей маме.
Во всяком случае, именно так рассказывал Витя. Но можно ли было ему верить?
– А что было с этим ребенком потом? – подозрительно спросил Саша. – Ну после того как он вернулся к своей матери?
– Больше жалоб от нее на любимого крябряшмыга не поступало.
– Почему вы его так странно называете?
– Крябряшмыг? – удивился Виктор. – Это наше внутреннее обозначение.
– Да, но что оно означает?
– Есть три варианта сложных детей, – принялся объяснять Виктор.
– Первая – это «крябряшмыги», – добавила Марина. – Вторая – это…
– Погодите, кажется, я и сам уже догадываюсь. Вторая – это «жрикокороки» и третья – это уже «вырвиглаз»?
– Да. И «вырвиглаз» – это уже заядлые хулиганы, которым до колонии иной раз остается буквально два шага. Но мы беремся и за таких. С ними работать сложно. Стопроцентный успех тут гарантировать нельзя. Но все же процентов семьдесят таких детей нам удается вернуть в нормальное русло.
– А лекарственные препараты с такими названиями у вас имеются?
– Что? Какие препараты?
– Ну «жрикокорок» или «крябряшмыг»?
Витя с недоумением уставился на Сашу.
– Вы шутите?
– Видел такие таблетки в продаже.
– Нет, конечно, это чистой воды совпадение. Мы ничего такого не продаем.
И Виктор взглянул на двух своих сотрудниц в ожидании поддержки.
– Все эти названия исключительно для внутреннего пользования, чтобы нам понимать, о какой степени проблемы идет речь.
Но Саша настаивал:
– А в продаже таблетки с такими названиями есть.
И он рассказал о ситуации, в которой оказалась его тетя Люба.
Витя был искренне изумлен.
– Впервые о чем-то подобном слышу. К нам и тому, чем мы тут занимаемся, это не имеет никакого отношения.
– Значит, у вас в офисе никто продажей лекарств с одноименными названиями не занимается?
