– Наверное, пожалел потом.
– Наверное. Но назад проситься не стал. Гордый. Весь в отца.
– Вы и отца его знали?
Екатерина отчего-то смутилась, а потом внезапно буркнула:
– Не твое дело!
Саша не без удивления изучал зардевшуюся женщину. Чего она так разволновалась? Какое ему дело, знала она отца Морозова или нет? Он и спросил-то об этом из вежливости, чтобы поддержать беседу.
Прошло минуты две, а потом Саша осторожно произнес:
– А с чем связана причина увольнения Морозова из органов? В чем его обвинили?
Этот вопрос, как ни странно, Екатерину ничуть не смутил. Постепенно ее щеки приняли более естественный оттенок, и она ответила:
– У Морозова был напарник, который погиб. И спустя всего пару месяцев Морозов женился на его вдове, которая на тот момент уже имела двух ребятишек и вдобавок была беременна третьим. Поговаривали, что этот третий был от Морозова. И что с гибелью его товарища не все так просто. Дескать, у Морозова была связь с женой товарища и что эти двое мечтали избавиться от мешающего им мужа. И когда во время одной из операций этот товарищ погиб, то это как нельзя лучше уложилось в планы обманщиков.
– И Морозов с любовницей не нашли ничего лучше, чем убить мужа? Развестись нельзя было?
– Ничего не могу тебе сказать. За что купила, за то и продаю. Но то, что вдова поспешила связать себя новыми узами брака с человеком, которого подозревали в причастности к смерти ее первого мужа, многими было воспринято как доказательство правоты обвинения.
Саша покачал головой. Окажись он вдовой с двумя маленькими детьми и третьим еще не родившимся в животе, как бы он поступил? Отказался от предложенной защиты и покровительства старого товарища своего мужа и предпочел вдовью долю со всеми ее тяготами и скорбями? В первую очередь женщине надо было думать о своих детях, о мальчишках. Детям нужен отец. И если Морозов хотел и мог заменить им рано погибшего отца, то чего тянуть? Чем скорей дети поймут, что они не брошены на произвол судьбы, что в этом мире у них и их матери есть надежный друг и защитник, тем лучше.
– В общем, Морозова обвинения коллег оскорбили. Он заявил, что они низкие люди, если так рассуждают, и не нашел ничего лучше, как подать в отставку. Сперва перебивался чем попало, потом ему помогли устроиться в «Пеликан». Морозов специалист высокого уровня, будь с его репутацией полный порядок, не видать бы «Пеликану» такого сотрудника.
И Екатерина снова замолчала, словно вспоминая что-то давно минувшее.
– Так что, да, я кое-что слышала про этого Морозова. Как говорится, в узких кругах у него широкая слава.
– И вы считаете, что Морозов может быть лично причастен к похищению мальчиков? У него же семья! Он отличный семьянин. Я же видел, как он возится с собственными детьми! Как любит жену!
– Одно другому не помеха. Можно быть прекрасным семьянином, а в свободное время потрошить юных девочек. Ну или мальчиков.
Саша содрогнулся.
– Потрошить! Их что… еще и убивали?
– Нельзя ничего сказать точно, – мрачно покачала головой Екатерина. – Некоторые дети возвращались к родителям. Возвращались преимущественно те, о ком кто-то из их опекунов все же проявлял заботу, интересовался ими хотя бы изредка. Судьба других детей, которыми не интересовались вовсе, уже более трагична. Они исчезли. И что с ними, пока что сказать не берется никто.
– Но у Морозова у самого дети! Он не мог причинить зла детям!
– Проблема заключается в том, что душевнобольной человек видит мир не так, как обычные люди. Ему все представляется в извращенном свете. Убивая, он может искренне полагать, что делает благое дело. А уж то, как даже вполне здоровые душевно люди умеют убеждать самих себя в том, что не делают ничего плохого, когда, на взгляд окружающих, как раз делают, ты знаешь и без меня. Вспомнить хотя бы, как оправдываются на суде преступники, чья вина, казалось бы, неоспорима. Руками разводят, плечами пожимают. Ничего такого не делали. Хотели только хорошего. В чем нас обвиняют, непонятно.
– Но тут маньяка привлекали молоденькие мальчики.
– И с определенными целями они его привлекали.
– Так Морозов не мог…
И тут же Саша надолго замолчал, прикидывая про себя. Страшные подозрения возникли у него в мозгу. А ведь Морозов как раз и женился на вдове с двумя мальчиками подходящего возраста. А вдруг он воспылал чувствами именно к ним или к одному из них, а вовсе не к матери этих мальчишек? Вдруг вся эта история с погибшим сослуживцем с самого начала была затеяна Морозовым с целью поближе подобраться к сыновьям покойного? Ведь на правах опекуна он мог оказывать им множество знаков внимания, которые родной отец счел бы чрезмерными и даже излишними.
Сашу даже в пот бросило от таких мыслей. Подозрения черной тучей сгустились у него в голове. Как ему не хотелось верить в то, что Морозов – преступник, но если не он, тогда кто? Саше припомнилось, как много знал Морозов об Игоре. Просто непозволительно много. И то, где тот живет, и то, как все устроено у его службы охраны. Возможно, Морозов разжился этими сведениями, пока тесно тусовался с погибшим? Возможно, сначала Морозов с Игорем были сообщниками, но затем по какой-то причине между ними пробежала черная кошка? Сначала Игорь от услуг Морозова отказался, а тот затаил на него обиду, а затем уже Морозов при случае отомстил Игорю.
– Сначала сам Игоря забил до полусмерти, а потом нас привез на место преступления. Мол, я тут ни при чем, сам удивлен не меньше вашего. Небось надеялся, что Игорь к тому времени уже откинет тапки. И улики подбросить Морозов мог запросто. Мол, сами полюбуйтесь, были тут мальчишки, развлекался с ними Игорь. А я тут ни при чем, сам я хороший. Вот и кино есть на сей счет, полюбуйтесь, это все Игорь вытворял с мальчишками, а я снова ни при чем.
Екатерина согласилась:
– Видеозапись с участием пацанов сфабриковать – это ему тоже раз плюнуть. Он же специалист высшего класса!
– И на деле детей мог похищать совсем даже и не полковник, а сам Морозов. И что делать? Мне теперь с ним не общаться?
– Наоборот! – с жаром воскликнула Екатерина. – Общайся и как можно тесней!
Саша растерялся:
– Но… но я не понимаю.
– Он думает, что манипулирует тобой. А ты будешь манипулировать им.
– А зачем? Надо Морозова задержать и допросить. Небось живо признается, куда дел Диму с Толей!
– Вот тут-то и загвоздка, – сказала Екатерина. – Дело в том, что два последних случая выбиваются из череды предыдущих. Все-таки там были дети из неблагополучных семей. Опекуны сами отдавали их во власть Игоря и его сестры. Может быть, материально эти дети и не были обижены, до них просто никому из взрослых не было никакого дела. Они были фактически предоставлены самим себе. Игорь лишь пользовался попустительством со стороны родных своих жертв, их холодностью и отстраненностью. Он давал этим детям то, в чем они так остро нуждались – внимание взрослого человека. На это он их и ловил.
