– Вывозила, – кивком подтвердила Инга. – Он позвонил кому-то. Долго разговаривал. Все при мне было. Потом вызвал машину. Велел мне сопроводить пациента. Снабдил пропуском. Полицейский кордон мы проехали беспрепятственно. Полицейские только дверь открыли, кивнули и захлопнули снова. И мы прямиком отправились в другую клинику. Там нас уже ждали. Пациентку переложили на другую каталку. Мы с водителем вернулись обратно.
– И все?
– И все.
– И он больше ни слова не говорил?
– Кто?
– Доктор?
– А чего ему разговоры говорить? – фыркнула Инга, вставая со стула и поправляя на себе туго сидевший халатик. – Налицо должностное преступление. Если не уголовное. И мне резона не было языком молоть. Я ведь так и не знаю, кого он прятал. А невольно стала соучастницей. Да он и уволился через пару дней. Мы с ним больше не виделись.
– А с пациенткой?
Вадик чуть не захныкал, заметив, как ее взгляд жадно шарит по его штанам. Значит, его любопытство будет платным.
– Скажешь тоже! – фыркнула Инга.
Уцепилась за рукав его халата и поволокла к выходу из сестринской. А там дальше по коридору в сторону подсобки, которую они не так давно покинули. Вот корова ненасытная!
– А что? – дышал он ей в затылок, пока она отпирала подсобку. – Может, прошли годы. Она пришла к тебе с благодарностью. С шампанским. Конфетами.
– Скажешь тоже! – повторила она свое фырканье и втащила его внутрь тесной душной комнатки без окон, тут же цепляясь за ремень его штанов.
– И ты ее больше никогда не видела?
– Господи, малыш, ну о чем ты! – жарко зашептала ему на ухо Инга, судорожно дергая пуговицы своего халата, пытаясь от него освободиться. – Если бы и увидела, не узнала бы никогда.
– А, ну да, ее лицо же было в бинтах.
Он закатил глаза в небо, когда Инга прижалась к его бедрам горячим голым задом. Но тут же насторожился.
– Что ты сказала? – Он положил ладони ей на поясницу и надавил, заставляя прогнуться.
– Я сказала, что даже если бы не было бинтов, я бы все равно ее не узнала впоследствии.
– Потому что клиника, куда ты ее отвезла… – повторил он сказанную ею минуту назад фразу.
– Была клиникой пластической хирургии, малыш.
Глава 10
Он имел четкие указания от Кадашова. Он велел ему найти Лилию Майкову и привезти ее в страну. И он ответил Кадашову:
– Да, понял. Сделаю.
И он ее нашел. На неуютном, продуваемом всеми ветрами мира острове. На острове, омываемом со всех сторон холодным морем.
Но сначала он нашел ее следы в стране. И не особенно, к слову, утруждаясь. Да, пришлось побегать. Пришлось разговорить народ. Пришлось раскошелиться. Но на это ему выделялись средства, и он не скупился.
Он начал с водителей «Скорой». Со всех, кто работал на тот момент в больнице. И не прогадал. Эти ребята, которым приходится день за днем утюжить городские улицы, пробиваясь сквозь пробки, тесня агрессивных наглых водителей, были настоящими мастерами своего дела. От них в первую очередь, на взгляд Сергея, зависело спасение человека. Не успей они вовремя доставить докторов к больному – беда. Не успей вовремя доставить больного на операционный стол – снова беда.
И еще эти парни обладали феноменальной памятью. День за днем отвоевывали у города куски дороги, не забитые заторами. Сергей был искренне тронут, когда с ним поделились начерченным от руки машрутом на тот самый подлый случай, когда центр города стоит, словно забетонированный.
– А если вот в этом месте будет не проехать, – прокуренный палец пожилого водителя, отработавшего на «Скорой» двадцать лет, ткнул в нарисованную узкую полоску дороги проездного двора. – Там есть один любитель свою тачку в зад другим пристраивать. И телефончик на стекле лобовом под дворниками оставлять. Тогда сворачивай вот сюда.
Палец водителя резко двинулся по плану влево. Потом вправо.
– И выйдешь прямо под мостом. Там грунтовка, но хор-р-рошая такая, – водитель сжал кулак, помотал им в воздухе, что означало одобрение. – Даже в грязь не раскисает. По ней сюда и сюда, и ты пробку объехал. Три с половиной минуты. Я засекал. Правда, однажды…
И дальше шли воспоминания о случаях, когда не удавалось. Ну, хоть умри, не удавалось пройти этот участок пути за три с половиной минуты. Однажды бензовоз опрокинулся. Было это пять лет назад, но все, как вчера. Все перекрыли к чертям собачьим. Пока оцепление выставили, пока соляру смыли, пока оцепление сняли. Времени потеряно было много. Хорошо не тяжелого больного везли. А то беда.
Таких гадких непредвиденных случаев за их практику было немало. Звучали воспоминания двух-, пяти-, десятилетней давности. И главное, что все, «как вчера»!
И водитель, который три года назад в день оцепления больницы полицией вывозил тяжелого больного из хирургии, тоже все прекрасно помнил.
– Не каждый день через такой плотный кордон проезжать приходится, – вспоминал он под бокал с чаем, налитым из высокого старомодного термоса. – Голова в повязке, лица не видно. Видимо, пострадала ее красота сильно. Может, авария какая. Может, болезнь. Раз мы ее в клинику пластической хирургии отвозили. Или еще по какой причине ее так замотали.
И он так хитро глянул в тот момент на Сергея, что он понял, этот пожилой водитель многое знает. Чего не знает, о том догадывается. Но сказать ничего не скажет. И сестры, что сопровождала больную, он якобы не помнил. Они будто все на одно лицо. Да и времени прошло сколько!
Сергей ему не поверил. Но в отделение не сунулся. Не было у него теперь таких полномочий. И, честно, боялся своими поисками растревожить давно потухшие официальные следственные мероприятия. На этот счет он от Кадашова получил особые указания.
– Я им помогать не собираюсь. Они свою работу не сделали, – проворчал он. – Справляйся один. Тебя хвалили. И я! Я хочу сам ее допрашивать. Без помощи сотрудников правоохранительных органов.
Совсем не сложно было установить доктора, который в тот день отправил пациента из хирургического отделения на «Скорой». Список всего медицинского персонала, дежурившего в тот день, уже три года лежал в папке с делом у Кадашова. Хирургов в отделении в тот день было трое.
Олег Ирве – заведующий отделением.
Степан Новиков – заместитель заведующего отделением.
И Верещагин Иван.
Всех их проверили еще три года назад. Но, как понял из отчетов Сергей, проверка велась, просто чтобы отчитаться перед Кадашовым.
Да, доктора весь день пробыли на приеме и в отделении. Провели несколько плановых операций. Потом их сменили два дежурных хирурга, а эти трое разъехались по домам. Это вроде тоже проверили. Дома были хирурги после тяжелой врачебной смены.
