– Скажите пожалуйста, – с ненавистью фыркнул Кадашов. – Ей может грозить опасность только в одном случае. Если она окажется в моем подвале. Тварь!.. Так что бывший шериф?
– Он сделал себе копии. И в русском туристе, сошедшем на берег через несколько дней после меня, опознал Ивана Смолянского.
– Ты не опознал, а он опознал. Не находишь это странным, Устинов? Теряешь хватку?
– Я не знал о его приезде, это раз. Я не видел его, когда он сошел на берег, это два. Видел в местном баре мельком, это три.
– И не узнал?
– Нет.
– Он что, тоже сделал пластику? – съязвил Кадашов.
– Нет. Но над внешностью поработал. Его в самом деле сложно узнать. Длинные волосы, хвост, бородка. Если бы я рассматривал его в упор, то, возможно, и узнал бы. Как узнал его местный бывший шериф. Но у меня не было возможности рассмотреть его как следует. Он сторонится людей. Меня особенно. Он даже в отеле не поселился, где я живу.
– А где он поселился?
– В гостевом доме. В небольшом гостевом доме. Он редко выходит. Но я знаю совершенно точно, что он пытался попасть в дом к нашему объекту.
– Она пожаловалась?
– Нет. Рассказал ее сосед.
– Шериф? Бывший?
– Так точно, босс, – скривился Устинов, произнося ненавистное слово.
– А что от нее нужно Смолянскому? Странно…
Кадашов замолчал. Его тяжелое дыхание оглушало Сергея. Хозяин ходил вокруг стола в гостиной, сообразил он. Тяжело ходил, опираясь на трость. Он все чаще вставал с инвалидного кресла, все реже заставлял себе прислуживать, как инвалиду. В нем просыпались силы. Он чувствовал запах крови, он чувствовал приближение заветной минуты.
– Слушай, Сергей, что я тебе скажу, – запыхавшись, произнес через силу Кадашов. – Оставь пока девку в покое. Она никуда не денется с острова.
– Так точно, босс. – Он сжал кулак и трижды побоксировал им воздух над своей головой.
– Займись вплотную этим человеком. Если это правда Смолянский… Если это правда он, то… – В трубке раздался тяжелый вздох, всхлип, судорожный выдох, и наконец Кадашов проговорил: – Я должен сам! Я хочу сам выпустить ему кишки, Устинов! Сам! Мне плевать на правосудие. Я хочу и буду сам его судить. Ты понял меня? Я! Сам!
– Так точно.
– Поэтому не спускай с него глаз. Если он соберется вернуться в страну, сразу сообщи мне об этом.
– А что делать с объектом?
– Пусть пока живет, – нехотя позволил Кадашов. – Она никуда не денется. А вот Смолянский долго жить не должен. И если понадобится, я сам прилечу в эту страну пингвинов. Но это только в крайнем случае. Если он вдруг не захочет возвращаться.
– Это вряд ли, Павел Сергеевич. Бывший шериф ходит за ним по пятам. Он начнет нервничать, ошибаться. И постарается поскорее покинуть остров.
– Главное, чтобы он покинул его в нужном нам направлении, а не метнулся еще куда-нибудь. Так… Зачем же он за ней приехал туда? Он же за ней приехал, не туристическое направление осваивать! – Кадашов грязно выругался. – Что ему от нее нужно, как думаешь?
– Ну, она возможный свидетель.
– Бред. Бред, Устинов, и ты сам это прекрасно понимаешь. У тебя было время подумать. Их портретами ровно год после нападения были все столбы оклеены. Личности их были установлены почти сразу. О каком свидетельстве речь, Устинов? Не-е-ет, Сережа. Ему что-то от нее нужно. Что-то другое. Но вот что?!
– У меня на этот счет только одна версия, – нехотя признался Сергей.
И прислушался к вою за окном. Волны с такой силой молотили об утес, на котором стоял отель, что странным было, как это старая монолитная скала не раскололась надвое. Метель усилилась. Снег, начавшийся пару часов назад с крупных пушистых хлопьев, превратился в снежный песок, бьющий в окно со стеклянным звоном.
Или это у него уже в голове звенит от разных мыслей? От странной запутанной истории, начавшейся более трех лет назад.
– Говори.
– Он ищет деньги.
– Кто? Какие деньги? Выражаться яснее можешь?!
Послышался слабый стон, затем скрежет кожаного сиденья и стук упавшей на пол трости. Кадашов устал. Снова уселся в инвалидное кресло.
– Я давно подозревал, что награбленное у них куда-то подевалось. Может, у них его увел кто-то. Может, их кто-то кинул. Но камни нигде не всплыли.
– Нигде, – эхом отозвался Кадашов.
– И грабители как сквозь землю провалились.
– С такими средствами затеряться не сложно, – возразил Кадашов брюзгливым голосом.
– Да, но Смолянский-то никуда не терялся. Он прекрасно жил себе в нашем городе.
– В нашем?! – ахнул Кадашов, перебивая. – Городе?
– Да.
– Откуда это известно?
– Местная полиция проверила меня, как только я поселился в отеле. Она проверила и Смолянского, явившегося сюда с документами Серегина. Загранпаспорт выдавался в нашем городе.
– То есть ты хочешь сказать, что все эти три года эта мразь жила со мной почти бок о бок?! – со странным присвистом произнес Кадашов и снова начал задыхаться, выплевывая слова короткими порциями. – Я искал его. Мы искали его повсюду. А он все это время спокойно жил рядом?!
– Недаром говорят: хочешь надежно спрятать, спрячь на виду, – вставил Устинов, мрачнея. – Таких, как он, немало. В розыске много преступников, они же не прячутся по лесам. В лесу затеряться сложнее.
– Да, сложнее, – рассеянно отозвался Кадашов.
– А в большом городе человек, что иголка в стоге сена.
– Иголка, да…
– Павел Сергеевич, что-то подсказывает мне, что он думает, будто деньги у нашего объекта.
– Откуда? Черт! Да подайте мне трость кто-нибудь! – заорал вдруг Кадашов, дыша с опасным присвистом.
Кто-то там, за тридевять земель, в России, в особняке Кадашова суетливо метнулся к хозяину. Поднял его трость. Вложил ему в руку. Помог подняться. Он коротко поблагодарил, отослал. Даже назвал по имени, Сергей не расслышал.
– Откуда он мог узнать о ней? – спросил хозяин после того, как отдышался. – Как он мог о ней узнать, черт побери!
– У меня два варианта, Павел Сергеевич.
– Попробую угадать, Сережа. – Послышалось методичное постукивание. Хозяин стучал кончиком трости об пол. – Либо он настолько умен, что прошел твоим путем. Либо у нас крот.
– Согласен.
– Подозреваешь кого-нибудь?
– Нет, но… Но Смолянскому, то есть Серегину, кто-то часто звонит на мобильный. Кто, не знаю.
– Есть его номер? Удалось его узнать?
– Да. Бывший коллега из местных помог. – Сергей улыбнулся, вспомнив, как заважничал старик, получив от него задание. – Вышлю вам сообщением.
