Петри пошел в кухню. Встал у обеденного стола. Взялся за краешки скатерти, и замер, и попытался воспроизвести в памяти мастерский взмах руками покойной супруги. Так это у нее ловко выходило. Взмах – и оранжевый конверт вздувался парусом. И тут же грациозно оседал на столе именно так, что на каждом углу стола оказывалось по крупной лилии винного цвета.
Сердце защемило. Как жаль, что она ушла так рано! Страшная болезнь съела ее за полгода. Доктора разводили руками и бормотали что-то о несовместимости ее организма со здешним климатом. И он даже был готов увезти ее обратно в Россию. Но было слишком поздно. Да и она не захотела.
– Хочу слышать шум моря, милый. Хочу под его шум уйти.
И ушла. Оставила его одного на этом неуютном острове. Почему-то только с ее уходом Петри понял, как неуютно и холодно жить в месте, которое он привык считать родным. Спасибо обормоту Ирве, привез из России прекрасную девушку, с которой Петри тут же подружился. И даже надеялся дождаться их детей, втайне считая их своими внуками.
Кто же знал, что все так выйдет?! Кто же знал, что прекрасная девушка из России окажется в такой беде. Окажется обладательницей такой страшной тайны.
Зачем он позвал сегодня на ужин Сергея? Поговорить. Поговорить и попытаться убедить не причинять зла бедной Тане. Она и так натерпелась. Он догадался, хотя Сергей и не произносил этого вслух, что отсюда он уедет не один. Он ее заберет. И это для Петри казалось самым страшным.
Но еще более страшным ему казалось присутствие на острове еще одного русского. Того, которого разыскивает полиция в России. Он тоже приехал сюда из-за прекрасной бедной девушки, к которой Петри прикипел всем сердцем. Но его намерения куда более серьезны и опасны, чем намерения Сергея. И с этим надо что-то срочно решать. С этим надо что-то срочно делать.
Пока шторм… Пока метель…
Не вышло у него взмахнуть руками и разместить лилии на скатерти по углам стола. Пришлось повозиться и раза три поправить, прежде чем нарядная зимняя скатерть легла как надо. Он достал две тарелки из старинного семейного сервиза, доставшегося ему от прабабки. Та передала его по наследству своей дочери – матери Петри, утверждая, что в фарфор этого сервиза, сделанного на заказ ее женихом к свадьбе, мастер добавил серебро, и оттого он никогда не разобьется. Что уж там добавлял десятилетия назад мастер в фарфор, неизвестно. Но пока и правда ни одного предмета не разбилось. Может, просто потому, что им редко пользовались? И доставали только по праздникам?
Сегодня праздника не было. Но случай был особым. И поэтому к двум тарелкам Петри добавил глубокую ажурную тарелку для хлеба. Салатник с высокими бортами. И большую тарелку для основного блюда. И еще по высокому фарфоровому бокалу для вина на тонких ножках.
Конечно, если русский предпочтет водку или виски, он бокалы поменяет. На этот случай у него в буфете имелись наборы из богемского стекла. Много наборов, много посуды. Красивой и дорогой. Жена очень любила покупать. За долгие годы скопилось немало.
Петри глянул на часы. Без четверти девять. Сергей должен прийти к девяти. Почему-то он был уверен, что тот придет вовремя, минута в минуту. Он чувствовал душу этого одинокого человека. Чувствовал в этой душе тоску, иногда отчаяние, но никогда не чувствовал в ней подлости. Или изящного подвоха, как в Ирве. Или грубой опасности, как в русском, которого он встретил на пристани.
Он вытащил форму с утиной грудкой. Осторожничая, переложил кусок за куском в широкую тарелку из старинного сервиза. Накрыл сверху сферической крышкой, которая шла с ней в комплекте. И принялся выкладывать в салатник сложную овощную смесь, сделанную им по рецепту жены. Несколько ломтей хлеба со злаками. В центр стола бутылку вина. Осталось вымыть руки. Снять передник жены. И можно будет открывать дверь, потому что Сергей наверняка в этот момент проходит мимо дома Ирве.
И буквально через три минуты в его дверь позвонили.
Петри удовлетворенно улыбнулся. Он не потерял чутья. Он все правильно рассчитал.
– Добрый вечер, Сергей, – поприветствовал он русского друга, впуская его к себе в дом. – Входите. Мясо ждет. Мясо. Вино.
– Слышу запах. – Сергей с шумом втянул носом воздух, мотнул головой. – Пахнет божественно.
– Я же обещал вкусное мясо. Прошу…
Они выпивали, ели. Снова выпивали. И говорили о какой-то чепухе. О туристах, которых у них на острове почти никогда не бывало. С него вот – с Сергея – началась какая-то суета. И то, как оказалось, ложная. О сборах, которые каждый квартал здесь проводили спортсмены, прилетая с материка на вертолетах.
Петри даже начал немного нервничать. Неужели это так важно? Неужели это важнее судьбы несчастной девушки, оказавшейся заложницей ситуации?
– Где они обычно селятся, Петри? – не утихал интерес Сергея к спортивным сборам.
– Отель, в котором вы живете, Сергей, бывает забит под самую крышу. И гостевые дома. А летом, когда погода много лучше, они стоят лагерем на другой стороне острова. Палатки.
– Они живут в палатках?
– Ну да.
– А вертолеты где?
– Там же и вертолетная площадка. На другой стороне острова, – еле скрывая раздражение, ответил Петри. И налил себе еще вина.
– А почему я ее не видел? Когда мы с вашей соседкой гуляли по острову, я не видел никакой вертолетной площадки. И все время думал, что связь с островом осуществляется единственно паромом.
– Вы ее не видели, потому что вертолетная площадка – это частная территория. Закрытая территория, понимаете? – Петри налил себе еще, забыв подлить русскому. – Вы ведь наверняка упирались с Таней в высокий зеленый забор?
– Точно. Был забор, – почему-то обрадовался Сергей. – Мы прошли вдоль него, уперлись в скалу. И повернули обратно.
– Ну да. За этим забором частная территория. Там обычно проходят спортивные сборы. Садятся вертолеты.
– Тоже частные?
– Ну да. Хотя… – Петри наморщил лоб, припоминая. – Хотя и муниципальные служащие, и доктора, и высшее полицейское руководство прилетают. И садятся именно там. Потому что больше негде. Видимо, платят что-то хозяину.
– А кто хозяин?
– Не знаю, – с раздражением ответил Петри, хотя ему нелегко было признавать, что он чего-то не знает на своем острове. – Та территория долгие годы была захламлена. Честно? Там одно время даже была городская свалка. Потом живущие рядом возмутились. Начали писать жалобы. Не стало никакого покоя от чаек. Стаи чаек! Было решено свалку уничтожить. Освободилась земля. Много земли. Никто не хотел ее занимать. Выставили на аукцион. Нет желающих. Снизили цену. Потом еще и еще. Нет покупателей! И потом вдруг кто-то нашелся. Прилетел на вертолете. Сел прямо там. Место-то было зачищено. И купил дешевле некуда. Сразу огородил территорию. И что там, за забором, я не знаю. Я в то время уже не служил в полиции.
– А когда это было? Приблизительно?
