– Ну хорошо. Значит, Тортелл будет баллотироваться и наверняка победит. Что будем делать?
– Да, что будем делать? Сначала – самое важное. Джек, какое платье посоветуешь?
– Испанское. – Джек переставил чашку Леди с подноса на тумбочку.
– Спасибо. А как нам поступить с Тортеллом и Гекатой, Джек? Стоит ли предпринимать что-то или это чересчур рискованно?
– Мадам, стратег из меня никудышный. Но я читал, что, когда враги наступают по двум фронтам, существует две классические тактики. Первая заключается в том, чтобы заключить перемирие с одним из врагов и с его помощью победить второго, а потом без предупреждения нарушить перемирие. Суть второй в том, чтобы натравить врагов друг на друга, дождаться, когда борьба вымотает их, и нанести удар. – Джек протянул Макбету чашку с кофе.
– Напомни мне, чтобы я тебя повысил, – сказал Макбет.
– О, его уже повысили, – улыбнулась Леди. – Следующие две недели свободных номеров у нас вообще не будет, поэтому мы наняли Джеку помощника, который будет называть его господином.
Джек рассмеялся:
– Я об этом не просил.
– Я сама это придумала, – сказала Леди, – да тут и придумывать нечего. Подобные вежливые формы при обращении необходимы, они напоминают о положении, которое занимает каждый из нас, и помогают избежать недоразумений. Например, если бургомистр объявляет чрезвычайное положение, то важно знать, кто именно управляет в такое время городом. Тебе это известно, Джек?
Тот покачал головой.
– Комиссар полиции, – сказал Макбет, отхлебнув кофе, – пока сам же комиссар не отменит чрезвычайное положение.
– Вон оно как? – удивился Джек. – А если бургомистр умрет, то комиссар займет его место?
– Да, – ответил Макбет, – пока не выберут нового бургомистра.
– Эти правила Кеннет придумал сразу после войны, – сказала Леди. – В то время считалось, что в критических ситуациях городом должен управлять человек деятельный.
– Да, вполне разумно, – согласился Джек.
– Что при чрезвычайном положении приятно – так это что комиссар полиции управляет всем городом. Он отменяет законы, вводит цензуру средств массовой информации, откладывает на неопределенное время выборы, иначе говоря, он…
– Диктатор.
– Вот именно, Джек. – Леди помешала ложечкой чай. – К сожалению, Тортелл едва ли согласится ввести чрезвычайное положение, поэтому придется довольствоваться малым.
– Чем именно?
– Что Тортелл умрет, конечно же. – Леди поднесла к губам чашку.
– Умрет? При?..
– Покушении, – подсказал Макбет, осторожно сжимая икру на ноге Леди, – ты ведь об этом, да, любимая?
Она кивнула:
– Комиссар полиции объявляет чрезвычайное положение на время, необходимое для расследования убийства. Возможно, убийство – дело рук политических противников? Или Гекаты? А может, это как-то связано с тем случаем супружеской неверности? Следствие должно проверить все версии.
– Мое правление будет временным, – сказал Макбет, – пока не выберут нового бургомистра.
– Но, любимый, посуди сам: по городу текут реки крови. Полицейских убивают, политиков тоже. Комиссару, выполняющему обязанности бургомистра, резонно будет отложить выборы на неопределенный срок, пока обстановка не изменится. А изменилась ли обстановка – это решать комиссару полиции.
Макбета охватила безграничная радость. В последний раз он испытывал такую радость в детском доме, когда они с Дуффом расхаживали по двору и даже старшеклассники признавали их самыми крутыми в детдоме.
– То есть на практике это означает, что мы получим неограниченную власть и сможем сохранять ее столько, сколько захотим. А ты уверена, что Капитоль не вмешается?
– Дорогой, сегодня я побеседовала с одним верховным судьей. До тех пор, пока принятые Кеннетом законы не идут вразрез с федеральными, Капитоль над нами не властен.
– Ясно, – Макбет потер шею, – все это крайне интересно. Выходит, нужно только, чтобы Тортелл умер или сам объявил чрезвычайное положение…
Джек кашлянул:
– Мадам, господин Макбет, я вам еще нужен?
– Нет, Джек, можешь идти, – Леди махнула рукой на дверь.
Джек открыл дверь, и Макбет услышал музыку с первого этажа, а потом дверь за Джеком закрылась, и из окна донесся жалобный вой сирены «скорой помощи».
– Тортелл придумывает, как нас остановить, – сказала Леди, – поэтому нужно напасть на него первыми, и желательно побыстрее.
– А как же Геката? Если представить, что Тортелл с Гекатой – это змея, то Тортелл хвост, а Геката голова. Отруби змее хвост – и она станет еще опаснее. Нет, сперва надо избавиться от головы.
– Нет.
– Нет? Он же сказал, что убьет нас, если мы не поддадимся дрессировке. Ты что, хочешь превратиться в его дрессированную собачку?
– Помолчи и выслушай меня, любимый. Ты же слышал, что сказал Джек. Заключи перемирие с одним из врагов и разберись со вторым. Сейчас не время дразнить Гекату. К тому же я вовсе не уверена, что Геката и Тортелл действуют сообща. В этом случае Геката велел бы нам держаться подальше от Тортелла и не замахиваться на кресло бургомистра. А Геката ничего не сказал, даже узнав, что ты, вероятно, будешь участвовать в выборах. Пусть Геката считает, что мы усвоили урок, что теперь мы – его послушные собачонки, и когда власть в городе целиком перейдет в наши руки – а значит, и в его тоже, – он только порадуется. Понимаешь? Сперва покончим с одним врагом и получим то, чего хотим. А потом посмотрим, что можно сделать с Гекатой.
Его рука медленно поползла вверх по ее ноге. Леди умолкла и прикрыла глаза, и Макбет прислушался к ее дыханию. Дыханию, которое отдавало его руке безмолвные приказы.
Вечером и ночью город по-прежнему умывался дождем, однако чище от этого не стал. Капли стучали по крыше «Гранд отеля», где жили Флинс, Дуфф, Малькольм и Кетнес – они решили там остановиться, пока задуманное ими дело не будет закончено. В два часа ночи Кетнес разбудил стук в дверь. Она сразу же догададалась, кто это – не по количеству ударов, не по их ритму или громкости. Сам стук она не спутала бы ни с каким другим: стучали ладонью, причем ладонь эту Кетнес знала до мельчайших черточек и линий. Она приоткрыла дверь.
С Дуффа ручьями стекала вода, сам он стучал зубами, а лицо было таким бледным, что даже шрам почти исчез.
– Прости, но мне нужно в горячий душ.
– А у тебя разве нет…
– У нас с Флинсом только койки и раковина.
Кетнес открыла дверь и впустила его в номер.
– Где ты был? – спросила она.
– На кладбище, – ответил Дуфф из ванной.
– Посреди ночи?
– Сейчас там народа меньше.
