– Господи, но на карту поставлены человеческие жизни!
– Одна жизнь. Этого недостаточно для вмешательства на федеральном уровне, если комиссар полиции не попросит об этом сам.
– Проклятая политика! А где сейчас Тортелл? – Дуфф посмотрел на восток. Цвет неба за горой постепенно менялся с темно-синего на бордовый.
– Он поехал на радио, – ответила Кетнес.
– Собирается ввести чрезвычайное положение, – пояснил Малькольм. – Нам надо действовать сейчас, пока мы выполняем приказ бургомистра. Как только здесь введут чрезвычайное положение, мы превратимся в кучку бунтовщиков и лишимся их поддержки, – он кивнул в сторону собравшихся.
– Макбет собрался защищаться, – сказала Кетнес, – без жертв не обойдется.
– Да. – Малькольм поднес к губам громкоговоритель: – Дамы и господа! На позиции!
Отойдя за поставленные возле лестницы машины, собравшиеся разложили оружие на крышах машин и бордюрах и прицелились в окна «Инвернесса».
Малькольм тоже повернулся в сторону казино:
– Макбет! Говорит заместитель комиссара полиции Малькольм. И тебе, и нам ясно, что ситуация для тебя безвыходная. Не тяни время, освободи заложника и сдайся. Даю тебе одну, повторяю – одну минуту!
– Что он сказал? – крикнул Сейтон.
– Он дает мне одну минуту, – ответил Макбет. – Ты его видишь?
– Да, он стоит возле лестницы.
– Олафсон, возьми пушку и заткни Малькольму рот.
– Ты серьезно?
– Серьезнее не бывает.
– Слава Макбету! – расхохотался Сейтон.
– Выполняй, – приказал Макбет.
Дуфф перевел взгляд с горизонта на часы, а потом посмотрел на людей вокруг. Руки у многих дрожали, и ноги тоже, поэтому люди старались сесть поудобнее. Кроме шести гвардейцев и некоторых полицейских, собравшиеся были обычными людьми, в спокойное время работавшими в конторах и на пожарных станциях. Они никогда не стреляли в человека. И в них тоже никто никогда не стрелял. И тем не менее они пришли сюда. И тем не менее они готовы были пожертвовать всем.
Дуфф отсчитал три секунды.
Ничего не изменилось.
Дуфф и Малькольм переглянулись, и Дуфф пожал плечами.
Малькольм вздохнул и поднес к губам громкоговоритель.
Сперва Дуфф даже не услышал выстрела.
Малькольм упал навзничь, а громкоговоритель отлетел в сторону.
Дуфф с Флинсом бросились на Малькольма и прикрыли его. Дуфф приложил руку к его шее, пытаясь нащупать пульс.
– Все в порядке, – простонал Малькольм, – со мной все в порядке. Он попал в громкоговоритель.
– Когда ты приказал заткнуть ему рот, я думал – навсегда! – крикнул Сейтон. – Теперь они решат, что мы слабаки.
– Ошибаешься, – возразил Макбет, – сейчас они поймут, что мы не шутим, но действуем расчетливо. Убей мы Малькольма, у них появился бы повод обрушить на нас всю свою справедливую ярость. А сейчас им придется выжидать.
– Думаю, они все равно на нас набросятся, – сказал Олафсон. – Смотрите, наш родной «зондерваген». Едет прямо на нас.
– Ну, значит, будем действовать. Комиссар полиции вправе защищаться. Сейтон?
– Что?
– Пусть малышка «Гатлинг» с ними побеседует.
Дуфф выглянул из-за Берты. Бронемашина медленно приближалась к «Инвернессу», а из выхлопной трубы валил черный дым. Чудо немецкого автомобилестроения, стальной корпус и пуленепробиваемое стекло. Рикардо избрал обычную тактику захвата. Шесть добровольцев из гвардии должны были подъехать к входу в казино, бросить в окно шашки слезоточивого газа, выбить дверь и, надев противогазы, захватить здание. Наиболее критичным моментом операции представлялись те секунды, когда гвардейцы выскакивают из машины и бегут к окну. Речь шла о нескольких секундах, однако на это время все остальные готовились открыть огонь, которых помог бы защитить гвардейцев.
Рация Малькольма зашипела, и оттуда послышался голос Рикардо:
– Огонь на подавление: три секунды – две – одна…
– Огонь! – скомандовал Малькольм.
Спрятавшиеся за машинами выстрелили, и этот звук напомнил Дуффу барабанную дробь. Только барабан маловат, – подумал Дуфф. Их барабанная дробь тотчас же утонула в раздавшемся со стороны «Инвернесса» вое.
– Боже милостивый… – пробормотала Кетнес.
Сперва пыль и мусор перед «зондервагеном» взметнулись крошечными фонтанчиками вверх, а потом пули застучали по капоту, лобовому стеклу и крыше броневика. Со стороны казалось, будто «зондерваген» упал на колени.
– Шины, – догадался Флинс.
Броневик продолжал двигаться вперед, но медленнее, словно преодолевая сильный ветер.
– Все в порядке, это же броневик, – сказал Малькольм.
«Зондерваген» ехал все медленнее и медленнее, а потом остановился. Боковые зеркала и бампер отвалились.
– броневик, – поправил Дуфф.
– Рикардо! – сказал Малькольм в рацию. – Рикардо! Отступайте!
Ответа не последовало.
Броневик словно пританцовывал на месте.
А потом пулемет умолк, и на площади воцарилась тишина, нарушаемая лишь криками чаек. От машины поднимался красноватый дым.
– Рикардо! Отвечай, Рикардо!
Но ответа по-прежнему не было. Дуфф смотрел на изувеченную машину, однако признаков жизни не заметил. Теперь он знал, как все произошло тогда, в Файфе.
– Рикардо!
– Они мертвы, – сказал Дуфф, – все они мертвы.
Малькольм искоса взглянул на него.
Дуфф провел рукой по лицу.
– Какой у нас следующий ход?
– Не знаю, Дуфф. Этот ход был единственным.
– Пожарная машина, – сказал Флинс, и все повернулись к нему.
Он съежился, и Дуффу на миг показалось, что всеобщее внимание будто придавило парнишку. Но тот тотчас же выпрямился и слегка дрожащим голосом заговорил:
– Пожарная машина, нам нужна пожарная машина.
– Она не выдержит, – возразил Малькольм.
– Это да, но мы можем отогнать ее на Приветливую улицу, – Флинс сглотнул. – Вы же видели – они стреляли из двух пулеметов, а значит, тыл у них ничем не прикрыт.
– Они знают, что оттуда к ним не подобраться, – сказал Дуфф, – там нет ни окон, ни дверей, а пробить стену можно только тяжелой артиллерией.
– А мы и не будем ее пробивать, – не уступал Флинс. Теперь он говорил увереннее и быстрее.
– Обогнем ее? – все еще не понимал Дуфф.
Флинс показал пальцем вверх.
– Естественно! – воскликнула Кетнес. – Пожарная машина!
