Леди величественно проплыла через приемную, а Макбет смотрел ей вслед и думал, что она так навсегда и останется для него загадкой. И, возможно, ему совершенно не хочется ее разгадывать, ведь именно поэтому он и не смог перед ней устоять.
Ленокс и Сейтон припарковали машину на обочине за фабрикой. На улице было так темно, что Ленокс даже не видел капель и лишь слышал, как они стучат по крыше и лобовому стеклу.
– А вот и репортер, – сказал Сейтон.
На дороге мелькнул огонек. Велосипедист свернул в ворота и скрылся из виду.
– Дадим ему две минуты, – сказал Сейтон, проверяя автомат.
Ленокс зевнул. К счастью, он успел принять дозу.
– Пошли, – скомандовал Сейтон.
Они вышли из машины и зашли в здание фабрики.
Сверху, из бывшего кабинета директора фабрики, доносились голоса. Сейтон потянул носом воздух и кивнул в сторону лестницы.
Они тихо поднялись наверх. Холодное железо перил обжигало руки, а в голове у Ленокса была приятная пустота. Возле двери они остановились. Леноксу казалось, будто он спрятался в теплой уютной комнате и смотрит на себя со стороны.
Голоса там, в кабинете, напоминали Леноксу о детстве, когда он лежал в спальне и прислушивался к голосам родителей в гостиной.
– Когда вы напечатаете об этом? – голос Ангуса.
В ответе, полном раскатистых «р», звучало безграничное высокомерие:
– На радио мы ничего не печатаем, но я надеюсь…
Сейтон распахнул дверь, и репортер умолк на середине фразы. Словно кто-то нажал на кнопку «Стоп». В глазах Уолтера Кайта Ленокс увидел страх. Раздражение. Облегчение? Во всяком случае, он ничуть не удивился – Ленокс с Сейтоном явились как раз вовремя.
– Добрый вечер, – сказал Ленокс, чувствуя, как его губы растягиваются в широкой улыбке.
Ангус вскочил, опрокинув стул, и сунул руку в карман, но увидел у Сейтона автомат и замер.
В последовавшей тишине Кайт медленно застегнул свой желтый дождевик. Они вели себя, словно зашли в мужской туалет – не переглядывались и ничего не говорили. Кайт опустил голову и быстро покинул их. Свое дело он сделал. А все остальные пусть дышат этим вонючим воздухом.
– Чего ты ждешь, Ленокс? – спросил Ангус.
Ленокс заметил вдруг, что сжимает в вытянутой руке пистолет.
– Жду, когда журналист отойдет подальше, чтобы он не услышал выстрела, – ответил он.
Кадык Ангуса ходил ходуном.
– Значит, ты меня застрелишь?
– Если у тебя нет других предложений. Относительно способа никаких особых инструкций я не получал.
– Ладно.
– «Ладно» – значит «понятно»? Или «ладно, стреляй»?
– Это значит…
Ленокс нажал на курок. Выстрел, прогремевший в тесной комнатенке, буквально ударил его по ушам.
Он открыл глаза. Ангус по-прежнему стоял перед ним, лишь слегка приоткрыл рот. В толстой папке, стоявшей на полке за его спиной, зияла дыра.
– Прошу прощения, – Ленокс сделал два шага вперед, – я думал, что самое человечное – это внезапно выстрелить тебе в голову. Но головы такие маленькие… Пожалуйста, не шевелись… – Сам того не желая, он хихикнул.
– Старший инспектор Ленокс, не…
Вторая пуля попала в цель. И третья.
– Не хочу тебя критиковать, – сказал Сейтон, склонившись над убитым, – но лучше бы ты отвел его вниз, к печам. А теперь придется нам его тащить туда.
Ленокс не ответил. Он смотрел на кровавую лужу, вытекающую из тела Ангуса и медленно подползающую к его ботинкам. Ее цвет и форма были удивительно красивыми, а сама лужа пухла, словно красный воздушный шар.
Они собрали пустые гильзы, вымыли пол, выковыряли засевшую в стене пулю. Оттащив тело Ангуса в цех, они сняли с него часы и цепочку с золотым крестом и, положив тело в одну из печей, закрыли дверцу и растопили печь. Оставалось лишь подождать. Ленокс не отрываясь смотрел на желоб, ведущий из печи к корыту на полу, и прислушивался к тихому шипению.
– А что будет с…
– Испарится, – ответил Сейтон, – температура внутри больше двух тысяч градусов. Там все испаряется или превращается в пепел. Кроме металла – он просто плавится.
Ленокс кивнул, не в силах оторвать глаз от желоба. По нему покатилась серая дрожащая капля, будто покрытая пенкой.
– Свинец, – пояснил Сейтон, – плавится при температуре триста тридцать градусов.
Они подождали еще немного. Шипение прекратилось, а в желобе появилась еще одна капля, золотистая.
– Значит, там уже больше тысячи градусов, – сказал Сейтон.
– Что… что это?
– Золото.
– Но мы же сняли…
– Зуб. Подождем до тысячи шестисот – вдруг в ком-то из них и сталь была. А потом просто уберем пепел. Эй, ты чего это?
Ленокс мотнул головой.
– Голова закружилась. Я никогда… э-хм… никогда прежде никого не убивал. Ты же наверняка помнишь, каково это – в первый раз убить.
– Да, – тихо ответил Сейтон.
Леноксу хотелось спросить, что он в тот момент чувствовал, но что-то во взгляде Сейтона заставило его промолчать.
Глава 32
Макбет стоял на крыше казино «Инвернесс» и, повернувшись на восток, смотрел в бинокль. Пытаться разглядеть что-то в такой темноте – неблагодарное занятие, но, похоже, из каменной трубы «Эстекса» показался дымок. Значит, дело сделано. И теперь в паутине у них имеется двое свеженьких, двое, чьи руки запачканы кровью. Кайт и Ленокс. А в борьбе за место бургомистра Кайт им очень пригодится. Если, конечно, у него, Макбета, вообще будут какие-то противники. Леноксу же вскоре придется искать других толкачей – закрома у Гекаты вот-вот опустеют.
Незадолго до этого Макбет заходил в здание вокзала, где целых пятнадцать минут дожидался Стрегу. Он отказался от конвертов с пауэром и попросил Стрегу передать Гекате, что он хотел бы с ним встретиться, причем чем быстрее, тем лучше. Он расскажет Гекате о своих дальнейших планах и вручит подарок – доказательство благодарности Макбета и Леди за то, что Геката сделал для них. Подарок, который Гекате наверняка понравится, если, конечно, слухи о том, что Геката любит золото, верны.
Стрега сказала, что сообщит ему о решении Гекаты. Возможно.
Ну точно, он не ошибся – из трубы шел дым!
– Любимый, Тортелл пришел.
Макбет повернулся и увидел стоявшую возле двери Леди в красном платье.
– Сейчас иду. Я уже говорил, что ты прекрасна?
– Да, говорил. Говори лишь об этом, а вообще постарайся молчать – предоставь разговоры мне, и все пойдет по плану.
