Вы, Владимир Владимирович, недавно уже не первый раз давали вы интервью одному из них – Владимиру Соловьеву. И говорили о русофобии в Америке. А спросили бы его хотя бы о том, с чего он взял, что “в России мало хороших мозгов”. Что, кроме мозгов его любимца Жириновского да его собственных, ничего не осталось? Да ведь это тоже самая доподлинная, на русских хлебах вскормленная русофобия. Ему скучно среди тупоумных русских. Так посоветуйте ему передислоцироваться в Израиль, что ли, – может, там ему веселей будет…
А еще вот до какого полоумия и бесстыдства дошло дело! Может, не надо при детях?.. Да нет, уж пусть знают… В Большом театре, на главной сцене страны, на которой под музыку Глинки и Чайковского, Мусоргского и Бородина, Моцарта и Бетховена блистали Екатерина Семенова и Авдотья Истомина, воспетая Пушкиным, Шаляпин и Нежданова, Собинов и Лемешев, Уланова и Плисецкая, Барсова и Обухова, Козловский и Рейзен, Архипова и Образцова… Разве всех перечтешь!.. (Вы, ребята, еще не все эти славные имена знаете, но со временем будете знать.) И вот на этой самой сцене этим летом появляется голый мужик – голый, как мать родила. И вертится перед зрителями то задом, то передом…
Вы, Владимир Владимирович, знаете, что у мужиков сзади и что спереди? Или, занятый разведением олигархов, уже забыли? И в силах ли вы представить, что сказали бы вам, гаранту, что сделали бы упомянутые выше, да и не упомянутые, русские артисты, гордость народа? А еще представьте, что кто-то из тех милых девочек и мальчиков, которым вы старались внушить столько возвышенных и прекрасных мыслей, попали бы на этот спектакль в Большом… Что они подумали бы о вас и о кадрах, которые вы всюду насаждаете? На какой помойке разыскали вы для Большого театра этого Урина? Или не вы, а министр культуры Мединский?..
Вы, Владимир Владимирович, нахваливая бесцензурщину, преподнесли детям как непререкаемую истину, как святое твердое правило, по которому должен жить народ, чудовищную чушь: “Дозволено все, что не запрещено законом”. Давненько никто не оглашал эту мудрость. Неужели вы не помните, что именно под этот клич начался и пошел погром нашей культуры? Неужели до сих пор не поняли, что ни один закон, ни вся их совокупность не могут охватить всего многообразия и сложности реальной жизни? Например, сравнительно недавно появились мерзавцы, которые бредовыми человеконенавистническими россказнями по Интернету доводили детей и подростков до самоубийства. Никакого закона против них не было и не могло быть. И вот только сейчас он принят.
Вы обязаны знать, что, кроме законов жизни народа, огромную роль всегда играли многовековые нравственные традиции, обычаи, нравы. А вы создали обстановку, в которой орды ваших ставленников вроде Швыдкова или Урина вместе с вами глумятся над нравами родной земли».
Вот, ребята, что я сказал бы президенту, окажись я среди вас.
Р.S. Для детей старше 16 лет. За один тот спектакль у голого мужика справедливо будет оторвать то, чем он хвастался со сцены, и для Урина с Мединским пожарить яичницу. Ведь ничего другого-то они не понимают. Этому Мединскому мало было выволочки за памятную доску в Ленинграде гитлеровскому прихвостню Маннергейму. Ну, так пусть съест яичницу-глазунью. Правда, ребята?..
Будьте здоровы и защищайте свою родину.
2017 г.
Стройка века
Мне позвонила мой старый милый друг Люся Щипахина и сказала, что по каналу «Россия-24» идет монолог моего старого милого друга Александра Проханова под названием «Страсти по государству». «Включи!» – сказала милая Люся. Включил…
Монолог был возвышенный, страстный, метафорический…Спасибо, Люсенька! Но уловить что-нибудь конкретное, кроме многообразной похвалы Путину, было трудно. Запомнил я только, что оратор решил дать определение, что есть русский человек. Задача не из легких. Но он уверенно уложил русского человека в четыре параграфа. И первый параграф, надо полагать, самый важный в его глазах, определяющий – православие. Ну, А. Проханов тут не первопроходец. Задолго до него на моей памяти это же говорил известный аристократ Михалков-младший. Он даже уверял, что именно так писал его, так сказать, единомышленник Достоевский. Да притом ведь как писал-то! Будто без веры человек не что иное, а всего лишь парнокопытная скотина. Разумеется, ничего подобного Федор Михайлович не говорил, образование не позволяло. Впрочем, я не уверен, что именно в передаче о своих страстях Проханов выдвинул свои четыре максимы. Может быть, это было в передаче у В. Соловьева. Да и не важно, где. А я-то лично считаю, что и до насаждения православия на русской земле жили русские люди. Для меня моя родина пошире, чем для тех православных патриотов, кто отсчет ведет от крещения, отсекая все предыдущие столетия с Вещим Олегом, князем Игорем, Святославом, считая их парнокопытными.
* * *
Да, немного я уловил в монологе. Но вскоре в «Литературной газете» появилась рецензия на этот монолог, озаглавленная «Храм на холме». Тут уже можно было кое-что разглядеть хорошо. Например, оказывается, в монологе было сказано: «Не только Путин строит государство Российское, но оно, государство Российское, строит Путина». Стройка века, как говорится… Прекрасно! Но, по-моему, что-то очень медленно. Ведь, например, только недавно на восемнадцатом году своего президентства государство заставило его наконец в полный голос заявить, что нам надо больше думать о себе, надо развивать свою промышленность, сельское хозяйство, образование, медицину… Только недавно!
Но А. Проханов в доказательство своей мысли привел историю до сих пор не раскрытой гибели нашего подводного крейсера «Курск». Он считает, что, побывав в Северодвинске, встретившись с вдовами моряков, молодой президент причастился их боли, проникся сознанием страшной трагедии и стал другим, не тем наемным менеджером, каким он видел свое предназначение поначалу, а лидером России. Он получил боевое крещение.
Признаться, я под боевым крещением понимаю нечто иное, чем беседа с родственниками погибших. Но Проханов – известный метафорист.
Тогда 118 молодых наших собратьев еще несколько дней ждали на морском дне спасения, писали прощальные письма, один написал: «Отчаиваться не надо…» А молодой президент? Когда его спросили, почему он не в Северодвинске, ответил:
– Я же не водолаз. Только мешаться буду…
7 декабря 1988 года произошло страшное землетрясение в армянском городе Спитак. Горбачев туда не поехал. Ну, он же не спасатель… А Николай Иванович Рыжков, глава правительства, тотчас помчался, а ведь тоже не спасатель, не врачеватель. И под его руководством проходили там все необходимые работы. Люди разные…
И вот, Проханов говорит, Путин стал другим. В чем же именно? Ну что за вопрос! Он стал лидером страны. Проханов ошибается. Путин и гораздо позже называл себя менеджером. И после бесланской трагедии 2004 года, в которой погибло больше трехсот человек, в том числе 136 детей, и после беседы с матерями и женами погибших он все еще оставался рабом на галерах, в которых сидели Абрамович, Потанин и их братья. Не на одного ли из них глядя, Пушкин начал стихотворение:
