* * *
На даче Сталин ходил обычно в светлом костюме из «коломенки». Это материал такой, полотно с самым простым пересечением, один из способов ткани материала.
На ногах, как правило, сапоги шавровые мягкие, не широкие. Надо сказать, все, во что Сталин был одет, было красиво. Сапоги были красивы. Мне одни пришлось донашивать. Когда началась война, я отправился на нее в яловых сапогах, они были там самой удобной обувью. А сталинские сапоги отдал уборщице с фабрики, где директором была моя мать. Считал, что мне они там не нужны, а людям пригодятся в сложное время.
Про обувь не знаю, где Сталин заказывал или покупал, а костюмы ему шил Абрам Исаевич Легнер. Он был очень уважаемым человеком, хотя сам закраивал, то есть был портным, пусть и имел звание полковника, был начальником мастерской, но туда его привело высочайшее мастерство.
Кстати, у Сталина была такая особенность. Были вопросы, в которых он считал себя достаточно компетентным, — и решал. Но откуда Сталин все знает, Сталин все может лучше всех? А он с помощью своих помощников, своим чутьем находил великих мастеров, которые являлись его советниками, хотя официально не было такой должности.
Так, по вопросам пошива и портновского дела его консультировал Абрам Исаевич Легнер. По вопросам архитектуры — замечательный архитектор Желтовский. В военном деле для него авторитетом был Борис Михайлович Шапошников, маршал впоследствии. Обычно Сталин к людям обращался по фамилии. А если очень уважал — по имени-отчеству: к Шапошникову — Борис Михайлович, к Лернеру — Абрам Исаевич.
— А к своему близкому другу Кирову?
— «Дорогой товарищ Киров». А Киров к нему — «Великий вождь». Конечно, это ирония была. А на официальном уровне — товарищ Сталин, товарищ Киров. Киров знал свою роль, свою близость душевную, и в личных отношениях у них не было никакой официальности. Они могли что угодно рассказывать друг другу, как угодно подтрунивать над некоторыми качествами, все это было именно чисто дружеское.
…Добирался Сталин до Сочи поездом. Там пользовался автомобилем, привезенным из Москвы, «роллс-ройс», 1929 года выпуска, кажется. Потом обратно в Москву его увозили. На то время не было отечественных автомобилей необходимого уровня надежности. На «Л-1» он пытался ездить, на ЗИС-101. Но неудачно. А во время войны был выпущен ЗИС-110, на который Сталин сел и уже постоянно на нем ездил. Сталин всегда пользовался вещами отечественного производства, а импортными только в том случае, если у нас это не производили.
В Сочи мы как-то застряли на машине, надо было подкапывать, подбежали рабочие, вытащили машину. Сталин их спрашивает, сколько те получают в день, и им деньги каждому отсчитывает. Они: «Товарищ Сталин! Что вы?! Да мы бы на руках вынесли!» Сталин: «Нет, вы работаете, а я здесь отдыхаю. Вам надо восстановить силы». Они — ни в какую. Он тогда: «Кто из нас здесь старший?» Ему, конечно, мол, вы. «А старшего слушаться надо». Он не допускал, чтобы за ним был долг или задолженность какая-то. И всегда за этим следил, чтобы не быть так или иначе в долгу: все должно оплачиваться, труд человека надо уважать. Это был один из главных его принципов.
Всегда благодарил людей за услуги, за работу. Вот были в Абхазии. Кто-то кого-то из ружья приветствует — бах! Тот в ответ тоже — бах! Ну и потом у одного абхазца попросили барашка. Власик это организовывал. Сталин тут же отдает деньги за барана. Хозяин: «Коба, Коба, нет, никогда в жизни не возьму»! Сталин ему: «Я приехал сюда отдыхать. Это когда царь ехал — он со своих подданных дань собирал. А я не царь и не барин. Ты трудишься, это стоит денег. Я не в гости к тебе приехал. Вот когда я приеду в гости, ты меня угостишь».
В Сочи Сталин приезжал обычно в августе и был до сентября-октября. Перед празднованием годовщины Революции возвращался и всегда был 6 ноября на торжественном собрании в Большом театре.
Сталин и война
«Завтра»: — Артем Федорович, где вас застал День Победы?
А.С.: — Наша бригада участвовала в заключительной наступательной Пражской операции: из Южной Германии на Прагу. Что Германия капитулировала, узнал в ночь на 9 мая от наших солдат-радистов, которые услышали эту новость первыми сначала друг от друга, потом связались с радистами штаба корпуса, те — с радистами штаба артиллерии армии, а те уже от фронтовых узнали, что об этом объявила Москва. Но она окончилась в Берлине, а мы буквально рвались в бой, шли дальше на Прагу. Утром 9 мая мы были в Праге, а там было ликование: ведь так быстро нас никто не ждал, думали, что первыми войдут американцы. Нам пришлось идти дальше, вперед через Прагу, потому что группа армии «Центр» фельдмаршала Шернера уходила в сторону американцев. Мы должны были ее перехватить, поэтому были организованы преследование, бои. А через три дня, 12 мая, и для нас война закончилась. Затем мы пошли в Венгрию, собрали всю бригаду, привели все в необходимый порядок, организовали службу, нужно было не утерять боеспособность и не терять бдительность.
— А Василий Сталин где был в мае 1945-го?
— Он был в Германии командиром авиационной дивизии.
— Чувствовал ли Сталин эту победу не только как победу страны и народа, но и личную, как вы считаете?
— Не могу за него говорить, что он чувствовал и испытывал, но думаю, что человек, который в течение стольких лет руководит государством, сделал столько для достижения победы, дело, которому он посвятил жизнь, победило, конечно, не может не испытывать торжества. Но тут надо сослаться на слова Черчилля о Сталине: «И во время отчаянного положения, и во время торжества он был одинаково спокоен».
Сейчас столько визга и писка вокруг мероприятий и мер, которые предпринял Сталин как глава государства и Верховный Главнокомандующий, чтобы как можно скорее и эффективнее подготовиться к войне. Дескать, торговали экспонатами Русского музея, Третьяковской… А ради чего этого делали? Что, яхты и футбольные клубы за рубежом на эти деньги покупали, как сейчас, когда все распродают? Деньги тратили на обеспечение обороноспособности. Лучше было бы не обеспечить подготовку к войне, и тогда эти самые экспонаты кому бы достались, для кого их сохранили бы?
— Участвовал ли Василий, вы в Параде Победы?
— Я был в это время в Венгрии, Василий служил в Германии, поэтому в параде мы не участвовали. Мы очень напряженно и после войны работали: должны были приводить войска в состояние мирного времени, расквартироваться и сохранять боеготовность.
— Сталин вас поздравлял с Днем Победы?
— Нет, лично не поздравлял.
— Был ли Сталин в курсе, что вы, Василий получали награды?
— Он не мог не знать, что Василий получал награды. Но Василий на этот счет так говорил: «Пока все мои ребята не будут награждены, мне ждать награды нечего. Орден мне — своего рода подарок и отцу. А на подарок ожидают отдарок, и отдарок непростой». Потому у Василия наград немного, хотя он воевал — по отзывам всех боевых товарищей — смело, самым бесстрашным, достойным образом.
