— В резиденции безопасней… — начал было альтарец, но я упрямо мотнула головой:
— Разве? Я никого там не знаю, Шэн. Мои служанки такие же чужачки, как я сама. После отъезда Дитера ты единственный человек, кто мог мне помочь. Я буду там одна, совсем одна! Со своими мыслями, с тяжестью на сердце. Здесь мне спокойнее, Шэн. Рядом с тобой мне кажется, я все преодолею! А скоро увижу и Дитера… Я чувствую, что так произойдет! Здесь есть лекари. Здесь я под присмотром все двадцать четыре часа в сутки! Подумай сам!
Ю Шэн-Ли молчал, между бровями темнела привычная вертикальная складка.
— Если начнется война, — продолжила я, — если почувствую, что мне и ребенку грозит опасность, я сама уеду в тыл. А пока — лучше тут. Кто защитит меня там, на чужбине? А здесь… помнишь, как я узнала тайны фессалийской королевы? Я прикинулась ее служанкой! И могла без опасения мелькать перед ее носом. Так и сейчас: будучи воином Железной гвардии, я наиболее защищена от врагов. К тому же, — тут мой голос окреп, — мне не нужно лезть на передовую, пока я твой адъютант, господин Ю. Мальчик с травмированной спиной, штабная крыса…
— И весьма ловкая в придачу, — со слабой улыбкой заметил Ю Шэн-Ли.
Я воспрянула духом и добавила:
— К тому же я готова приносить пользу! Даже беременная, смогу писать и доставлять куда нужно приказы, убираться на кухне и стрелять. Восемь из десяти, Шэн! А скоро будет и все десять. И потом, — я вздохнула и покрутила браслет на запястье, трогая крохотные узелки, — Оракул предсказала, что мой малыш… наш с Дитером ребенок, положит конец войне.
— Так сказала Оракул? — переспросил Ю Шэн-Ли, оживая.
В его глазах загорелся интерес.
— Да. Вот на этот браслет, — я протянула руку, — завязан заговор на моего ребенка. Я не должна снимать его, пока не рожу. И я не знаю, как это произойдет, но малютка положит конец кровопролитию. Так сказала мудрая О Мин-Чжу.
— О Мин-Чжу, — эхом повторил Шэн и как-то странно посмотрел на меня. — Ты все-таки видела ее?
— Да, — кивнула я, решив, что нет смысла подробно рассказывать Шэну о том, что произошло в императорском саду.
— Тогда ты удостоилась великой чести, — произнес Ю Шэн-Ли. — Возможно, была последней, кто видел ее воочию. Тысячеглазая провидица скончалась несколько дней назад.
— Как?! — воскликнула я и замерла, прижав ладони к груди.
Сердце тревожно колотилось, и мне казалось, что бьется не одно сердце, а два.
«Оракул сказала, что передала силу, — пронеслось в сознании. — Неужели она являлась ко мне уже…»
«Духом, — подтвердил Умник. — Да, хозяйка».
— Значит, — прошептала я, — она приходила не только проститься, но и передать силу.
Вздохнула и снова погладила живот. Было немного страшно, и я ждала, что ответит Ю Шэн-Ли. Но он почему-то молчал, задумчивый и серьезный, как статуя в императорском саду. Я ждала. И ждал, казалось, сам воздух, застыв вокруг плотным коконом, не пропускающим звуки внешнего мира.
Но вот в воздухе прошла рябь. Полог шатра качнулся, я сразу же прикрылась покрывалом, а Ю Шэн-Ли приподнялся, загородив меня спиной. Я услышала только, как кто-то позвал моего друга:
— Господин Ю! Приказ главнокомандующего!
— Говори, — позволил Ю Шэн-Ли.
— Приказано сворачивать лагерь и завтра на восходе солнца выдвинуться в Фессалию!
Вот оно! Внутри меня все сжалось, я скомкала одеяло и сидела, не шевелясь, пока солдат не покинул шатра, а Ю Шэн-Ли не повернул ко мне лицо с нахмуренными бровями.
— Слышал? — спросил он. — Армия выдвигается в поход завтра.
Я испуганно кивнула. В висках стучала одна мысль: «Отправит… отправит назад!»
Но что мне сказать еще? Я сделала что могла. Неужели этого недостаточно? Отчаяние билось в грудную клетку, как приливная волна, рубашка намокла от пота.
— Волнуешься? — снова спросил Ю Шэн-Ли.
Я опять кивнула, не понимая, куда клонит посол.
— В твоем положении не нужно волноваться, — напомнил он. — Если слабость прошла, то собирайся.
— Куда, господин Ю? — пискнула я, поднимая наполненные горечью глаза. — Обратно в провинцию Фенг?
— До провинции Фенг два дня пути, — хмыкнул Ю Шэн-Ли. — Или ты думаешь, что главнокомандующий Е Бо-Джинг пожертвует ради какого-то адъютанта своей ездовой птицей?
Я растерянно молчала, не зная, что говорить. Драконы-духи тоже затаились и только изредка возились в кулоне, отчего по плечам разбегались мурашки.
— К тому же, — продолжил Шэн, — я нужен здесь и одну тебя не отпущу. Поэтому нравится мне это или нет, но ты права. В армии рядом со мной ты в безопасности.
— Господин Ю! — задыхаясь, выдавила я, не веря своим ушам. — Но это значит, что…
— Кто я такой, чтобы противиться воле духов и пророчеству Оракула? — Ю Шэн-Ли пожал плечами. — Надо собрать вещи и хорошенько отоспаться перед походом.
— Шэн! — Я радостно взвизгнула, сияя, как начищенный медяк. — То есть господин Ю! Если бы вы знали, как я счастлива! То есть счастлив…
Тут я подскочила и кинулась Шэну на шею, не в силах сдержать порыв. Альтарец чуть слышно засмеялся, хлопая меня по плечам и спине.
— Ну-ну, довольно! — проговорил он, мягко отстраняя меня. — Не хватало еще, чтобы это увидели солдаты, тогда нам обоим придется объясняться перед суровым Бо-Джингом. Знаю, я еще пожалею об этом, но лучше довезти тебя до Ди и сдать из рук в руки.
— Спасибо! — радостно откликнулась я. — Благодарю вас, господин Ю!
— Тогда принеси бумагу и перо, адъютант Мартин, — строго потребовал Ю Шэн-Ли. — Нужно отправить в Фессалию депешу.
Мне снова пришлось вспоминать альтарские иероглифы, и хотя я писала фессалийскому министру о том, что армия союзника выдвигается в поход, мои мысли были далеко-далеко, уже там, на границе Фессалии и Кентарии, рядом с Дитером.
— Ты справишься, любимый, — шептала я, старательно выводя знаки. — А потом мы будем вместе… ты, я и наша доченька.
Интересно, обрадуется ли Дитер девочке? Конечно, любой мужчина мечтает о наследнике, но не в любой семье рождается Оракул. Насколько этот дар тяжел? Тяжелее, чем проклятие василиска? Я вспоминала разрисованное лицо провидицы О Мин-Чжу и ежилась от неясной тревоги…
Наверное, поэтому и сны в ночь перед походом были запутанны и непонятны.
Я видела Тею.
Она стояла посреди пшеничного поля, тоненькая и хрупкая, как колосок. Ветер едва колыхал ее белое платье и темные косички. Над головой вращалось Черное Зеркало, но звезды больше не срывались с неба, они горели, как острые бутылочные осколки. Тея показывала рукой куда-то в сторону, и, глянув туда, я увидела, как на горизонте сгущается тьма, изредка пронизываемая огненными сполохами.
