Все еще завернутая в одеяло, я бросилась к хозяину, но так и не смогла переступить через себя, чтобы дотронуться до потного дрожащего тела. Зато Ганс все сделал вместо меня. Выверенными движениями провел по бокам, груди и спине хозяина таверны и выудил из-за пазухи листок.
— Это что? — спросил он и помахал перед носом хозяина.
Мужчина тяжело дышал, глядя на нас то с ненавистью, то с жалостью. Ганс развернул листок и нахмурился: он оказался исписан кентарийскими рунами.
— Дай сюда! — Ю Шэн-Ли швырнул хозяина таверны на пол, тот плюхнулся на пузо и заворочался, как жук.
К нему тотчас подскочил капитан Фа и наступил на запястье, отчего ночной визитер зашипел, как рассерженная гадюка.
Брови Шэна тоже сошлись на переносице. Я вытянула шею, но ничего не разобрала.
«Я помогу, госпожа, — вмешался Умник. — Там написано, что разыскивается молодая иноземка, уроженка Фессалии, рыжие волосы, зеленые глаза, рост примерно…»
— Переверните, господин Ю! — вдруг сказал капитан Фа.
Посол вздрогнул и машинально крутанул листок. А я замерла: на другой стороне карандашом был изображен… мой собственный портрет!
— Дела! — присвистнул капитан Фа. — Как на нашего Мар-Тина похожа…
— Я не виноват, добрые господа! — почти рыдал хозяин таверны. — Но только что ночная стража принесла этот листок и объявила хорошую награду… а у меня пятеро детей! Больная жена! И неоплаченные долги…
— И ты пришел, потому что мы тоже иноземцы? — холодно спросил Ю Шэн-Ли.
— Да-да! — закивал хозяин таверны, по-прежнему извиваясь под тяжелым сапогом капитана. — Я подумал… один из вас… этот молодой господин… он похож на эту девушку. Возможно…
— Но ты же видел, что Мартин — мужчина, — перебил его Шэн.
Хозяин часто закивал, шмыгая носом и сглатывая слюну.
— Да-да… моя ошибка! Я не хотел…
Ю Шэн-Ли медленно свернул листок и убрал за пазуху.
— Я возьму это с собой, — твердо заявил он. — И сегодня же мы уедем из этой таверны. А если ты хоть словом обмолвишься кому-то, знай, нас защищает альтарская магия. Она настигнет любого, кто попытается посягнуть на наши шелка или наши жизни.
— Я понял, господин, — быстро согласился хозяин таверны. — Никому не скажу… к тому же такая глупая ошибка… простите, господа!
— Твое мнение, Мартин? — Ю Шэн-Ли испытующе посмотрел на меня.
Я сглотнула, тряхнула головой:
— Пусть убирается вон. А мы отправляемся в дорогу. Немедля!
Глава 14
НАВАЖДЕНИЕ
На выезде из города Ганс сорвал с ворот точно такой же листок, какой я видела в руках хозяина таверны. Те же каракули рун, обещающие вознаграждение за поимку чужеземки, тот же портрет. Кому могла понадобиться я? И для чего? Как узнали, что я в Кентарии? Все-таки Ю Шэн-Ли был прав, когда говорил, что мне следует до последнего поддерживать маскарад. И скоро ли мы увидимся с Дитером не во сне, а наяву? Жив ли он?
Я рассказала о том, что видела, Шэну. Мудрый альтарец спокойно выслушал, помял подбородок, раздумывая, йотом сказал:
— Сон есть отражение нашей жизни, наших мыслей и желаний. Но точно так и реальность отражает сон. Древние верили, что весь мир — это сон некоего верховного божества. Когда он проснется, тогда и мир исчезнет.
— Вот и я проснулась, а Дитер исчез. Вдруг я больше никогда его не увижу? — Я уныло глядела на дорогу, серпантином проходящую через холмы.
Они становились все выше, бугрились каменными позвонками, в чашах низин зеркально посверкивали озера. Какое-то время мы опасались погони, но ее не было. Забияка бросил охранять обоз с оружием и подался вперед, выглядывая возможную опасность. Умник парил сзади на случай, если нападут со спины. Ганс и капитан Фа спрятали под одеждой по пистолету, я тоже прикрепила к поясу оружие, но чувствовала себя неважно не то из-за недостатка сна, не то из-за волнения, не то из-за беременности. Моя девочка все больше крепла, и хотя не доставляла много хлопот, но мне все равно становилось не по себе, когда я вспоминала собственные сны и пророчество Оракула.
— Не думай о дурном, — посоветовал Ю Шэн-Ли. — Мысли материальны. Но лучше подумай, кто мог знать, что ты в Кентарии?
А действительно, кто?
— Главнокомандующий Е Бо-Джинг, — поразмыслив, сказала я. — Но он знает меня как Мартина фон Мейердорфа, а не как герцогиню Мэрион.
— А его величество? — сощурился Шэн. — Он узнал тебя?
— Кузен Макс? — Я фыркнула, но призадумалась. Действительно, узнал ли? Вряд ли короля обманули короткая прическа и военная форма. Он слишком долго смотрел мне в глаза и слишком хитро улыбался. Поэтому я кивнула и сказала уверенно: — Думаю, он узнал меня. Но почему-то не рассекретил. Как думаешь, почему?
— Кто бы знал, что на уме у правителей! — всплеснул руками Ю Шэн-Ли. — Возможно, его величество ведет свою игру или захотел избавиться не только от генерала, но и от своей жены.
— Или играет одну и ту же партию с Анной Луизой? — хмуро предположила я.
— А вот это вряд ли, — покачал головой Шэн. — После того как он заточил жену в башне и лишил ее престола, вряд ли между ними возможно примирение. Ее бывшее величество будет мстить.
— Значит, ты тоже думаешь, что она выбралась на свободу и теперь находится у правителя Кентарии?
— Я уверен в этом, — твердо заявил Ю Шэн-Ли.
— В таком случае черные всадники — ее рук дело.
— И не только они.
— Дитер?
Ю Шэн-Ли промолчал, но мне и не требовался ответ. Я вспомнила, как Анна Луиза обхаживала Дитера, как он изуродовал ее своим смертоносным взглядом. Конечно, она будет мстить.
— Дитер сказал, он совершенно не помнит, что происходит с ним в реальности. Уверена, его пытают или опаивают каким-то магическим зельем. На такое способен лишь человек, который всей душой ненавидит его.
— Если в этом действительно замешана королева, то она будет делать все, чтобы сломить волю Дитера.
— И найти меня, — мрачно кивнула я.
— Поэтому и спрашиваю, кто может знать, что ты в Кентарии? Кроме Е Бо-Джинга и его величества?
— Больше никто, — качнула я головой. — Только вы и… Дитер.
Я резко выдохнула, вцепившись пальцами в собственный френч. Конечно! Как я могла быть такой глупой?!
— Дитер в плену, Шэн, — прошептала я. — За ним следят. Что, если и сны подсматривают?!
— Есть мудрая альтарская поговорка, госпожа, — сказал Шэн. — Не все говори, что знаешь, но всегда знай, что говоришь. Какой бы сильной ни была твоя любовь, будь осторожна. У нас теперь повсюду глаза и уши.
Я приложила ладони к щекам, пытаясь скрыть подступившие слезы. Так больно и глупо! Так несправедливо — лишить нас даже во сне возможности быть вместе!
