У его отца была просторная мастерская в углу сада, где он делал рамки для фотографий и мастерил «всякую всячину», я думаю, это был предлог для того, чтобы спрятаться от Маргарет. Мэттью сказал, что у него где-то там был стул и радиоприемник, в сезон постоянно настроенный на соревнования по крикету. Мне всегда казалось странным, что, живя в таком большом доме, Энтони приходилось искать убежища в своем необыкновенном сарае, тогда как мои родители, жившие в тесноте, были счастливы, всегда находясь рядом, неразлейвода, как любила говорить моя бабушка.
Я помню, как мы с Мэттью, однажды приехав к его родителям на праздничный ужин, услышали, как Маргарет кричит отцу Мэтта: «Эй, Энтони, живее, живее!», – указывая на бутылки с вином, как будто он был официантом. Я не могла поверить, что она разговаривает с ним таким тоном. Энтони вытянулся по стойке «смирно» и отсалютовал ей: «Да, сэр! Я понял! Сию минуту, сэр!» Потом, словно не замечая нас с Мэттью, он начал препираться с ней. Я не знала, куда деть глаза. «Ох, не начинай!» – застонала она. Мэтт, привычный к таким сценам, просто улыбался, но я посчитала это неприличным. Мне казалось, что я смотрю театральную пьесу, не переставая думать о том, как повела бы себя в таком случае моя мать. Они с отцом редко бранились, а эти люди орали во всю глотку и сквернословили в моем присутствии. С одной стороны, мне хотелось позвонить маме и сказать ей, что сам факт того, что люди живут в особняке с решетчатыми рамами, еще не означает, что они умеют ладить друг с другом, а с другой – я ничего не хотела рассказывать, чтобы не разрушать ее мечту. Я держала Мэттью за руку, пока перебранка шла своим чередом. И я поняла, что хочу, чтобы у нас все было по-другому, лучше. Я поклялась, что мы никогда не будем спорить или ссориться, как они. По крайней мере, именно так я думала.
7
К тому времени, когда она затормозила перед домом своих родителей на Хиллкрест-роуд, уже стемнело. Джессика заметила, что чем дольше она не бывала здесь, тем меньше и беднее казался дом, в котором прошло ее детство, когда она возвращалась сюда. Было что-то успокаивающее в фигурке гнома в садике перед домом мистера Фрейзера и в аккуратно подстриженных кустах напротив, у миссис Пэрриш, за спиной ее приветствовали знакомые с детства виды.
Открыв входную дверь, мама прижала руку к груди, от волнения на ее лбу выступила морщинка. На каждый незапланированный визит она мгновенно реагировала как на дурную весть.
– Привет, мам! – Джессика широко улыбнулась, обнимая мать и стараясь заверить ее, что все в порядке. Она вдохнула знакомый запах мыла, жарева и тревоги.
– Ох, Джесс, я не ждала тебя! Все нормально? – забормотала Корал, переводя дух. Заправив за уши пряди растрепанных седых волос, она вытерла ладони о фартук, который Джесс и Мэттью подарили ей на последний день рождения. Мэттью шутил, что нет смысла покупать Джессике такой фартук, поскольку домашнее хозяйство – не ее стихия. Он не понимал, как она старается.
– Да, да, все в порядке. И не беспокойся о еде, мы закажем еду попозже. – Она видела, как материнские плечи поникли одновременно от облегчения и разочарования.
Стоя в коридоре, Джессика пробежалась взглядом по поношенному, заплатанному ковру на ступеньках лестницы и отклеившемуся куску обоев за телефонным столиком. Чувство вины пронзило ее от самых ступней до корней волос. Живя вместе с Мэттью в его мире, она, должно быть, забыла, как экономно жили ее родители. Чтобы купить новый ковер для лестницы, нужно было целый год планировать, экономить и лишать себя самого необходимого. Они все время изворачивались, чтобы хватало денег. Представляя свою великолепную коллекцию обуви и подарки своего замечательного мужа, Джессика размышляла о том, сколько ковров можно было бы купить вместо ее новых приобретений.
– Заходи, заходи! Хватит болтать! – Корал провела ее по коридору. – Ты выглядишь уставшей, и как я хотела бы, чтобы ты подстриглась! – Это были два главных замечания ее матери. Джессика не ответила ни на одно из них. – С Мэттом все в порядке?
– Да, все отлично. Знаешь, он много работает и, как обычно, выжат, как лимон. – Джессика поежилась, как обычно испытывая мгновенное замешательство при упоминании об усталости ее мужа, который каждый день сидит в роскошном офисе и каждый вечер возвращается в их шикарный дом.
Она вошла в уютную кухню, где отец, сидя за столом, нарезал свиную отбивную. Она также забыла о том, как рано они ужинали.
– Привет, Джесс! Я думал, что мне показалось, будто я слышу твой голос. – Роджер вытер губы рукой, проглотил кусок и положил столовые приборы на стол, а потом встал и обнял дочь. – Что же, это приятный сюрприз, Мэтт с тобой? – Он посмотрел поверх ее плеча, как будто там мог прятаться его зять.
– Нет, он только что вернулся с работы. Я оставила его дома. – Она представила своего возбужденного мужа, втайне посылавшего сообщение с новостью своему другу, и заулыбалась.
– Чашку чая? – Корал уже наполняла чайник.
– Заканчивай ужинать, мама! – Джессика показала на отставленную тарелку и обрадовалась, что она предложила чай, а не ужин.
Корал пренебрежительно махнула рукой.
– Нет, нет. В любом случае еда не приносит мне удовольствия, я ем только потому, что нужно есть.
Джессика кивнула, отметив, как легко невинная ложь слетает с уст ее матери только ради того, чтобы не обострять ситуацию, поддержать разговор или избавить себя от обязанности говорить правду.
– Все хорошо, дорогая? Мы не привыкли видеть тебя посреди рабочей недели. – Роджер улыбнулся, и Джессика додумала то, что было недосказано: обычно все оговаривается заранее, и мы видимся по воскресеньям, когда приезжаем к тебе.
– Да, все хорошо. Отлично. – Она улыбнулась, внезапно засмущавшись своей беременности, ведь она должна была признаться отцу, что действительно занимается сексом.
– С работой все в порядке? – спросила Корал, опуская в кружки пакетики с чаем.
Джессика кивнула. Мама не до конца понимала, что значит работать и не ходить в офис, в магазин или на фабрику. Как можно зарабатывать деньги, не получая еженедельной зарплаты за вычетом обычных налогов? Она многого не знала о жизни своей дочери.
– Да, я сделала прелестные иллюстрации с цветами. И их сегодня одобрили.
– О-о-ох, там будет указано твое имя? – улыбнулась Корал, придавая этому факту особое значение.
– Да, думаю, что будет.
– Тогда нам придется купить один экземпляр, верно, Роджер? Мы поставим его на кофейном столике, и, когда у нас будут гости, я скажу: «О, знаете? Это книга нашей Джесс!»
– Я куплю вам пару экземпляров, мама.
– Скажи мне, сколько они стоят, я и заплачу тебе.
Джессика кивнула.
– Я собирался позвонить тебе, Джесс, у меня есть кое-что для Мэтта. – Отец проскользнул мимо нее и поднялся по лестнице.
Когда он вышел из комнаты, Корал подошла ближе к дочери и заговорщицким тоном прошептала: «Он хочет, чтобы Мэтт взял их. Он много об этом думал».
