– Чем воняет? – поинтересовалась Женя, ползком, на спине, отталкиваясь ступнями, двигаясь к прорехе.
– Транквилизатор. Чтобы не дергалась, – устало вздохнула Ласка. Бах! Еще одно световое пятно.
– Да не, я про мускус.
– Сучка, – Ласка усмехнулась, – на, получи!
Бах-бах! Играет, как кошка с мышкой. Воняет так сильно ее пот, вот что. Нервничает, устала, больна, вот и потеет. А почему пахнет?… Да черт знает.
– Эй, лейтенант, ты чего вообще приперлась-то? Она ж тебе никто.
Знает звание. Знает, что никто. Информированная, сволочь.
– Считай, что я ее люблю. Как сестренку.
Бах! В корилоре заметно посветлело от ее пальбы. И сколько же у нее патронов и стволов? Звук последнего выстрела был другим. И магазин меняет, скорее всего. Быстрее, Женя, быстрее.
– Какая ты эмоциональная, – хмыкнула перезарядившаяся Ласка. И почти попала в Уколову. Бах!
– Да пошла ты!
Бах! Бах!
– Любовь, чувства… – Ласка чем-то задела по стене. Зашуршала, обваливаясь, штукатурка. – Это даже вам сейчас не дано.
– Кому – вам? – Уколова, тихо-тихо снаряжая оставшийся патрон, не удержалась, спросила.
– Людям, – Ласка хмыкнула. – Мне вот – нет.
Тук-тук-тук… сердце старшего лейтенанта Уколовой гнало кровь быстрее очереди из ПК. Запах опасной странной противницы сбивал с толку, заставлял кружиться голову. Едкий, мускусный, усыпляющий…
– Ты разве не человек?
За стеной на миг замерло все. Намертво. Ни дыхания. Ни чего другого.
– Нет. Не человек. Я – зверь. Девочка – моя добыча. А ты – моя жертва. И я отправлю тебя в ад, гореть тебе в нем, чистой и такой хорошей. Ненавижу Новоуфимку и вас, чертовых палачей из СБ… Надоело играться. Готова умереть?
В проем стены, тихо звякнув, влетела граната. Женя успела лишь прикрыть лицо руками – и все. А спасут ли руки?…
Азамат пришел в себя. Скрипнул зубами, вставая и держа голову. Именно держа. В голове скакал целый батальон идиотов с барабанами, нещадно молотивших по ним и даже звякающих тарелками. О-у-у-у…
Клыч? Обрез?
Второе нашлось под ним самим. Первого не увидел. Зато усмотрел и услышал троих в белом, возникших из-за стволов и наставивших на него стволы. Один прищурился и…
Шандарахнуло и завыло в здании, где пропала Уколова. Свето-шумовая, не иначе.
– Киров! – Азамат вспомнил старый постоянный пароль спецов и ОСНАЗа. – Киров!
– Свой, что ли? – один из белых подошел, ткнул стволом в лицо. – Ба… какие люди. А где старлей?
Азамат кивнул на здание, где оседала пыль, уже перестав лететь из окон.
Белый мотнул головой, оба напарника исчезли внутри. Выматерились, заскрипели досками. Где-то за самой развалюхой, чихнув выхлопом, вдруг взревела какая-то техника. Белый, стоявший рядом, кинулся туда.
Беги-беги… Азамат нащупал флягу, глотнул. Внутри все дрожало. Дерьмо случается, чего уж.
Женя, грязная и с продранным рукавом, села рядом. Белые, молча обменявшись знаками, разделились. Один кинулся за дом, идя по следам. Второй остался караулить.
– Ты как? – Азамат протянул флягу Жене. – Сильно шарахнуло?
Спрашивать было глупо. «Заря» бьет по всем органам чувств, подавляя их к чертовой матери. А в закрытом помещении… ох-хох…
– Она ее забрала.
– Кто?
Уколова пожала плечами.
– Мутант. Ласка.
Азамат повернулся к ней. Приоткрыл рот, закрыл.
– Стреляла?
– Да. С двух стволов. На слух.
– Играла. Из женской солидарности не убила. Пунктик у нее.
– Что?!
Азамат кивнул мыслям.
– Стрелок прирожденный, белку в глаз, как говорится. И не попала через эти трухлявые стенки на слух? Не верю…
– Откуда ее знаешь?
– Я продал ее странноватому типу, вместо того чтобы убить. В Стерлитамаке поймал, года полтора назад. Она там деревни местные шерстила, выкуп брала, за жизни и покой. Троих ее подельников положил, эту поймал. А тут странный мужик, аж загорелся, как ему мутантка нужна оказалась. А я, дурак, продал. Подумал, для нее это лучше, чем гореть на костре, как хотели сделать. Или, того хуже, камнями бы забили. Ну, я и…
Женя встала, покачиваясь.
– Надо ее искать. Даша у нее.
– Ага. Сейчас, посижу немного. Мной чуть стену не сломало.
– Встать!
Белые вернулись. Пришлось вставать. Старший поднял маску, блеснул серыми глазами. Уколова кашлянула, вытянулась.
– Старший лейтенант, вас ждет майор. За нами. И ты, Пуля, тоже. Растяпы, не выполнили задание!
Бой ворочался за спиной. Грохотал выстрелами. Где-то у одиночек патронов к ружью нет, а здесь палят, как на учениях. Азамат только покачал головой. Кому-то – беречь каждую крошку, кому-то – жрать полной ложкой.
Палатки спецназ поставил глубоко в лесу, за позициями, растяжками и рвом. Врывались не капитально, знать, еле успели. Интересно, как?
– В палатку, – спец ткнул пальцем в маленькую, офицерскую. – Оба.
Туда так туда. Азамат, все еще потряхивая порой головой, шагнул первым. Совершенно недисциплинированно. В конце концов, с ним была старший лейтенант, явившаяся к начальству. Ну, или командованию, кому как.
Дармов, такой же белый и массивный от подсумков, смотрел люто. Того гляди, сожрет. Рыжие от шерсти пальцы крутили карандаш, крутили-крутили… хрусть… и нет карандаша.
Короткая прическа-«таблетка» в свете двух керосинок казалась огненной. Все жесткое мясистое майорское лицо злилось вслед мыслям. Умные серые глаза стреляли куда круче пулеметов за спиной. Вот такой он, майор Дармов, широкий, приземистый, рыжий и недовольный. Эдак и расстреляет…
Вопрос оказался предсказуемым.
– Где?
Уколова вытянулась, поддаваясь питоньему взгляду майора. Сглотнула, покачиваясь от усталости и навалившегося тепла. Печка полыхала яро, раскалившись до краснеющих боков.
Звякнула вьюшка, кочерга захрустела углями. Истопник, худой мужичонка с бородкой, покосился на стоящих через плечо. И закинул несколько полешек.
– Украли. Почти здесь. Женщина-мутант, с каким-то средством передвижения, вездеходом или снегоходом.
Дармов хряснул кулаком по столу. Конечно, именно по столу, сколоченному из досок массивному короткому столу. Куда же целому командиру СБ без нормального стола и стука по нему.
– Плохо, плохо, лейтенант…
– Я исправлю ситуацию.
– Что за мутант?
