Саша бросила на него быстрый взгляд, вдруг понимая, что дыхание тоже сбилось, как будто это она сейчас рассказывала ему о самом сокровенном, а не он.
– Я знаю, что все это не стоит жизни людей, которые пострадали из-за меня, и даже не могу сказать, что не догадывался, как именно используют результаты моей работы в ЗАО. Я просто… предпочитал не думать об этом. Знаю, это эгоистично. И даже то, что, когда я узнал, как обстоят дела на самом деле, я с вашей помощью уничтожил ЗАО, меня не оправдывает, но ты, мне кажется, хотела правды. Вот она.
Саша только крепче сжала руль, борясь с желанием сделать лишний круг, чтобы у них было еще немного времени поговорить о важном, но время приближалось к восьми, их ждала вдова фотографа, а ей самой нужно было немного времени подумать над тем, что сказал Войтех.
Она припарковала машину и лишь тогда посмотрела на него. Как будто боясь, что она все же соберется продолжить разговор, Войтех торопливо сказал:
– Пойдем, нас уже ждут.
Саша быстро взглянула на себя в зеркало, убеждаясь, что выглядит достаточно паршиво. Она специально не стала не то что поправлять макияж, а смыла тот, который нанесла с утра, чтобы выглядеть бледной и измученной преследованием непонятной сущности. Еще в лифте Войтех внезапно взял ее за руку, то ли изображая семейную пару, как она и предлагала, то ли просто по желанию. Саша в любом случае отказываться не стала.
Ирина Семенцова действительно уже ждала их. И либо совсем недавно вернулась, либо и дома предпочитала ходить в строгом костюме и стильных домашних туфлях. Огромная квартира с дизайнерской отделкой и дорогой мебелью в стиле лофт выгодно подчеркивала холодную красоту хозяйки. На вид Ирине было около сорока, хотя гладкое лицо почти без морщин, строгий макияж, стройная фигура и хорошая стрижка могли скрадывать несколько лет.
– Добрый день, меня зовут Войтех, это моя жена Саша, – вежливо поздоровался Войтех и протянул хозяйке руку, решив, что ему, как иностранцу, будет простительно некоторое нарушение этикета.
Он не стал надевать снятую в машине перчатку, поэтому Ирина, чуть замешкавшись, пожала незащищенную ладонь. Войтех дернулся почти незаметно, кто-то другой со стороны и не увидел бы, Саша просто ждала этого.
– Проходите, – вежливо, но прохладно пригласила Ирина. – На кухню, пожалуйста, я еще не успела выпить кофе.
Не дожидаясь ответа, она развернулась и пошла вглубь квартиры, Войтех с Сашей последовали за ней. На довольно просторной кухне горело лишь тусклое бра над барной стойкой, на которую и кивнула им Ирина.
– Чай, кофе?
Саша попросила кофе, Войтех отказался от всего.
– По телефону я не совсем поняла цель вашего визита, – сказала Ирина, поставив перед Сашей чашку американо. Она не спрашивала, нужны ли сахар или сливки, как будто не подвергала сомнению собственное мнение в вопросах приготовления кофе. Саша вдруг подумала, что не понимает, что общего у этой женщины могло быть с фотографом: пусть не художником, но человеком, в ее представлении, творческим, близким к искусству.
– Дело в том, что мы сейчас живем в вашей бывшей квартире на Васильевском острове, – принялся выдавать заранее придуманную ложь Войтех. – И в последнее время нам кажется… То есть кажется моей жене, – он кивнул на Сашу, – как будто в нашей квартире есть еще кто-то, кроме нас. Понимаете?
Красиво очерченные брови Ирины медленно поползли вверх.
– Не совсем.
– Я много времени провожу на втором этаже, – начала Саша, – и иногда мне кажется, как будто за мной кто-то наблюдает…
– Там огромное окно, – пожала плечами Ирина. Она садиться на стала, прислонилась к кухонному шкафу и держала чашку в руках. – И много домов рядом. Может быть, кто-то и наблюдает.
– Нет, – Саша уверенно качнула головой и зябко поежилась, как будто вспоминая. Впрочем, она на самом деле вспоминала, что чувствовала полтора года назад, когда ее преследовал один из Темных Ангелов. – Ощущения очень яркие, как будто кто-то находится рядом со мной. Стоит повернуться – и я увижу его. Но я оборачиваюсь – и ничего не вижу. А иногда время как будто исчезает. Я ловлю себя на том, что не помню, что делала последний час. Как будто он просто исчез. Или порой рисую что-то, и не помню как это рисовала. Картины выходят жуткими, на них даже смотреть потом страшно.
Пока Саша говорила, Войтех видел, как меняется лицо Ирины. Она отчаянно пыталась сохранить невозмутимость, но он точно знал, что она понимает Сашины слова. Она уже видела это. В тот момент, когда он коснулся ее руки, перед глазами ожидаемо мелькнула вспышка: в ней Ирина стояла на втором этаже квартиры Кати – он узнал по огромному пространству и окну во всю стену – и резко оборачивалась к чему-то. Вспышка была короткой, но он успел увидеть испуг на лице женщины.
– И при чем тут я? – холодно спросила она, когда Саша замолчала.
– Вы жили в той квартире вместе с мужем, – напомнил Войтех, продолжая наблюдать за ее весьма красноречивой реакцией. – После его смерти ничего такого не чувствовали?
Ирина посмотрела на него и чуть прищурилась.
– Вы что, думаете, это, – она демонстративно усмехнулась, – призрак моего мужа является вашей жене?
– Я просто спросил, не чувствовали ли вы чего-то такого.
– Я почти не жила там после смерти мужа. Быстро продала квартиру и переехала сюда. Даже мебель всю там оставила. Вам лучше поговорить с той девушкой, которая у меня ее купила. И у которой, как я понимаю, вы сами купили эту квартиру.
– Мы ее снимаем. Хозяйка уехала куда-то в Китай, мы не знаем ее номера. Просто каждый месяц переводим деньги на карту.
– В любом случае я ничем не могу вам помочь, – Ирина поставила пустую чашку на стол и сложила руки на груди, давая понять, что прием окончен.
– Можете, – не двигаясь с места, заявил Войтех. – Вы тоже чувствовали что-то такое. Просто расскажите нам. Пожалуйста.
Ирина несколько долгих секунд разглядывала его, а затем перевела взгляд на бледную испуганную Сашу. На ее лице проступала внутренняя борьба, но сочувствие наконец победило.
– Это было не после смерти моего мужа, – едва слышно призналась она. – А до.
Войтех и Саша переглянулись. Если все это началось до смерти фотографа, тогда версию с его неупокоенным духом можно отбросить.
– Расскажите. Пожалуйста, – охрипшим от волнения голосом попросила Саша.
Ирина немного помолчала, как будто все еще решая, говорить или нет, а затем все же продолжила:
– На самом деле все это началось еще до того, как мы переехали в ту квартиру. Сейчас уже даже не вспомню, когда точно. Кажется, где-то сразу после прошлого Нового года или чуть раньше. Да, точно. У меня как раз несколько сделок было таких… продавала квартиры умерших людей. Еще коллеги шутили, что не к добру это. Как прицепится призрак какой-нибудь старушки-кошатницы, так не отвяжусь. Шутки-шутками, но где-то вскоре после этого мы с покойным мужем начали просыпаться по ночам от кошмаров. В самих кошмарах, конечно, нет ничего такого, и снились они нам разные, но почти каждую ночь. Среди этих сделок у меня вышла одна особенно хорошая. Владелец умер, а его дочь живет в Лондоне, ей отцовская квартира оказалась не нужна. Квартира была огромная, в хорошем районе. Высокие потолки, светлые комнаты, дорогая качественная отделка. Там владелец каким-то бизнесменом был, все мотался между Москвой и Питером, в квартире почти не жил, кухней так и вовсе, кажется, не пользовался. Вот после этой сделки у меня и накопилось достаточно средств, чтобы купить собственное жилье, до этого мы со свекровью жили. Мне эта квартира на Васильевском не очень нравилась, но Коля, когда увидел ее, прямо загорелся. Конечно, пришлось еще в нее денег вложить, там отделка страшненькая была, «цыганская», как я ее называю. В апреле прошлого года мы в нее переехали. Я дни считала до переезда, если честно. Коля пить начал, думала, хоть личная студия его отвлечет. Но… – она развела руками.
