— Так вышло, что Кирилл намного опередил брата. И в бизнесе, и в личной жизни. Мефодий затаил зависть и решил изменить ситуацию простейшим для преступника способом — убрать ближнего и занять его место. Тем более, что рассчитывал на помощь любовницы, которой была одна присутствующая здесь госпожа. Но пани Ольга рассказала об этом замысле мужу, и ловушка подстерегала уже самого Мефодия. Братец прирезал его без затей, кухонным ножом. Убрал одновременно и нежелательного свидетеля, и соперника, и опасного врага. Как здесь ни запугивали Надю Щукину, она сообразила, что исчезнувший труп — вовсе не мистика. И сообщила о своих подозрениях нам. Тем временем, думая, что номер прошел, Кирилл и его жена решили избавиться и от обнаглевшего Коли Гапченко, который также начал замечать больше, чем от него требовалось по должности, например, визиты двух разных, но очень похожих машин хозяина к заднему входу. Особенно его заинтересовал факт их почти одновременного приезда с одним и тем же человеком за рулем. Ярыжский демонстративно выехал, чтобы иметь алиби, потом незаметно вернулся в машине супруги и затаился в тайной комнате, ключ от которой был только у него. Ольга Владимировна вызвала парня, будто на свидание, заманила на балкон, привлекла внимание к чему-то внизу, а тем временем Кирилл подкрался сзади, подхватил его за ноги и бросил вниз, на металлическую ограду. Конечно, для верности проколов его предварительно ножом… А дальше задуманный супругами сценарий дал сбой. Труп охранника нашли раньше, чем они успели его вывезти и спрятать. Потом верный муж Ярыжский узнал в баронессе старую знакомую. Сравнил с женой не в пользу последней…
Пани Ярыжская негодующе выпрямилась, насколько это было возможной в глубоком мягком кресле, а следователь витийствовал дальше:
— И тогда жена, осознав, какая опасность грозит теперь уже ей самой, немедленно начала действовать. Подложила под огромный тяжелый шкаф орудие убийства. Кирилл его хорошо спрятал и потому удивился. И, разумеется, полез за ним. Жена заранее прицепила к шкафу рычаг, сооруженный из ее же пояска. Сильно потащила за него…
— Ну и фантазия у вас! — не выдержала Ярыжская.
— Не хуже, чем у вас, — молниеносно парировал Виктор. — Но на более реальной основе.
— Но где доказательства?
— А какие вам больше нравятся — вещественные, свидетельские показания или фото?
Ольга фыркнула:
— Где вы их возьмете?
— Уже взял. У призрака.
— Поверьте, мне не до шуток!
— Тогда еще одна интересная история.
Главная неожиданность. Разгадка
Кинчев вздохнул. Как и всякий заядлый курильщик, он не мог долго обходиться без сигарет. Но для перерыва еще не пришло время, он хотел кое-кого ошеломить, и потому героически решил потерпеть еще.
— Валентин Леонидович, расскажите, пожалуйста, о своих претензиях на этот дом.
— О претензиях? — переспросила Ольга Владимировна. — О претензиях на этот дом?
— Совершенно верно, — Буруковский солидно кашлянул. Кристина немного отодвинулась от него — будто для лучшего обзора. Обхватила свои хрупкие плечи скрещенными руками и стала похожей на известный портрет поэтессы начала ХХ столетия. Ольга Ярыжская повторила ее жест и замерла в этой неестественной для нее позе.
— Автором проекта и его исполнителем был вовсе не Городецкий. Все сделано моим прадедом Григорием Георгиевичем Василаем. Он выдавал свою работу за творение Городецкого ради шутки, правда должна была раскрыться позже, но дальнейшие трагические события не содействовали этому. Война, революция, эмиграция Городецкого… Прадед был репрессирован. А его работу приписали, естественно, другому.
— Но вы же знаете об этом! — воскликнула Леся. — Попробуйте доказать! Должна же быть в мире справедливость!
— Совершенно справедливое замечание. Но, не имея достоверных документов, с таким же успехом мы можем объявить своего предка творцом и хозяином Эйфелевой башни. Однако, работая над реставрацией дома, некоторые косвенные доказательства мы все-таки нашли.
Ольга Владимировна задохнулась от негодования:
— Так вы не реставрировали, а доказательства искали!
Дизайнер поджал губы:
— И реставрировали тоже. Вам грех обижаться. Одно другому не помешало.
— Немного ближе к тайному ходу, пожалуйста, — приказал Кинчев. — А то так мы и до ночи не закончим.
Буруковский послушно, но с достоинством склонил голову и неспешно продолжал:
— Григорий Василай в ссылке в Бурятии вступил в брак вторично. Будучи законным наследником первой жены, которой и принадлежал особняк в Барвинковцах. Единственным наследником, поскольку остальные члены семьи трагически погибли. Таким образом, моя мать — Роза Иосифовна Василай, в замужестве — Буруковская, — родная внучка бывшего собственника этого дома и его наследница.
— Так ты специально втерся в доверие! Пролез сюда! — воскликнула Ярыжская, но, встретив суровый взгляд Кинчева, умолкла.
Буруковский обиженно пожевал полными губами, на его монголоидном лице появилось выражение вежливой брезгливости.
— Вы сами искали дизайнера-реставратора. Я — один из лучших. И вдобавок имею план тайного хода, который достался мне от прадеда. Дом возведен на этом месте не случайно, он накрыл сверху лабиринт, построенный еще в ХVІІ веке. В стенах проделаны проходы к подвалу, библиотеке, двум залам. Узковатые для меня, но Кристинка передвигалась в них свободно. Наблюдала, записывала, фотографировала… все, что здесь происходило.
— Сволочь! Стерва! — госпожа Ольга взбешенно вскочила и тут же, словно споткнувшись, упала назад в кресло.
— От такой же слышу! — нахально парировала Крис.
— Но за-чем… За-чем вы это делали? — взволнованная баронесса Леся даже заикаться начала.
Кристина элегантно ей улыбнулась:
— Собирала компромат. Мы знали, что за этой семейкой есть много такого, что может весьма пригодиться. Да будет вам известно, что Мефодий Свинаренко — мой папаша. Правда, родственные связи разорваны уже давно. Еще с тех пор, как я его покусала. Крепенько. За руку.
Леся Монтаньоль коснулась своей руки между большим и указательным пальцами и вопросительно посмотрела на Кристину. Та іронічно кивнула.
— Так как? — обратился Кинчев к Ольге. — Просмотрим некоторые фото и видеоматериалы? Или так поверите, что доказательств против вас достаточно? Не люблю зря тратить время.
Ольга Владимировна выглядела ошеломленной и лишь растерянно выжала из себя:
— Поверьте, я… Я…
— Вы избавили общество от опасного преступника, поэтому… Мы могли бы закрыть это дело, если договоримся о некоторых условиях.
— Что?! Вы прямо при свидетелях… Мне… Поверьте, это…
Кинчев однако остался невозмутимым:
— Все эти свидетели являются заинтересованными лицами. Если вы примете мое предложение и все условия, вместе мы сделаем очень доброе и полезное дело.
