Во время священного действа жертвоприношения, совершавшегося на алтаре, храм находился сзади. Взоры были обращены на восток, молитвы возносили к небесам, на восток был обращен и храм40. В итоге божество взирало на благочестиво молящегося. Внутреннее пространство храма не втягивало его в себя, отнимая от мира, нет, праздничное действо разыгрывалось под открытым небом, вокруг храма и алтаря. Как бы пристроенный к фасаду храм, который можно обойти в тени перекрытий, поддерживаемых колоннами, служит великолепным фоном, он словно обеспечивает надежный тыл тому, кто устремляет отсюда взгляд на мир, и отпускает его, как принял. Хотя к строительству греческого храма были привлечены силы самых лучших мастеров, тем не менее масштабы и расходы удерживались в пределах разумного. Строительство на афинском Акрополе стоило городу столько же, сколько два года Пелопоннесской войны41.
5.4. ANATHEMATA
Священное место возникает само собой, благодаря тому, что священнодействия оставляют после себя сохраняющиеся в течение долгого времени следы: кострища, пятна крови и масла на камне, следы алтарей, различавшихся по виду и функции. Если пепел, угли, остатки костей оставались каждый раз на одном и том же месте, то они образовывали большие пепельные алтари. Еще охотники времен палеолита складывали поверх них кости и клали черепа убитых животных. В святилищах Чатал-Хююка выложены в ряд черепа быков. Так и в греческих святилищах выставлялись черепа убитых на охоте и принесенных в жертву животных1. По этой причине впоследствии букрании и гирлянды сделались стереотипным мотивом рельефов, служивших украшением алтарей и построек сакрального характера. В святилищах Артемиды и Аполлона собирались козьи рога. Подобный склад находился в Дреросе, на Делосе из таких рогов был сложен главный алтарь Артемиды, «роговой алтарь», который вызывал такое восхищение, как одно из чудес света2. Кроме того, на священном месте оставалось и то, что человек оставлял после себя, переходя значимый в культовом отношении жизненный рубеж, когда над ним совершался обряд инициации. Речь идет, прежде всего, об отрезанных волосах3. И если нужно было подчеркнуть особый статус священного, то задействованную во время жертвоприношения утварь могли также отказаться в дальнейшем использовать для мирских целей, оставляя ее в святилище.
Все это послужило причиной того, что, по-видимому, начиная с VIII в., чрезвычайно распространяется обычай посвящать или «возлагать» (anatithénai) в святилище^эазнообразные предметы — обычай, стоявший ближе всего к ритуалу вотивных жертвоприношений. Подобное приношение, anathema4, есть рассчитанный на долгое время, зримый дар, который свидетельствует о связи с божеством — основная форма выражения частной религиозности и самый наглядный документ официальной. Принося такой дар, от бога ожидали, как говорят надписи, «дружеского ответного дара», хотя бы для того, чтобы в дальнейшем снова* появилась возможность «посвятить еще и другой подарок»5. Такие подарки могут быть разнообразны. В древние времена имущество составляли, с одной стороны, одежда, с другой — изделия из металла. Впрочем, поскольку, «возложенный» дар выполнял знаковую функцию, на его место могла быть также принята образная замена — «знак знака»: бронзовые, глиняные фигурки, рисунки на глине и дереве. Для этих целей уже достаточно рано начинает развиваться индустрия вотивных предметов.
Одна группа anathémata может быть понята как придание жертвоприношению непрерывного характера. Для этого богам посвящали разнообразные сосуды, вертела, жертвенные топоры и прежде всего — треножники. Такой треножник — кухонная утварь, используемая обычно для варки мяса и в то же время достаточно ценная, потому что изготовлялась из металла — сделался в греческих святилищах самым важным посвятительным даром6. Впереди других шла Олимпия. Начиная примерно с 700 г., здесь господствует ориентализирующий, испытавший урартско-северносирийское влияние тип котла с ручками в виде грифов. К сфере жертвоприношения относятся также встречающиеся повсюду фигурки животных7, особенно коров, которые, демонстрируя известную преемственность, проложили себе путь даже через темные века. Часто на вотивных табличках, а начиная с IV в., — и на больших рельефах, изображалось культовое действо8.
Нередко бывает сложно решить, в каких случаях маленькие антропоморфные вотивные фигурки изображают бога, а в каких — его почитателя9. Без сомнения, встречается и то, и другое. Богов в древние времена можно узнать по «позе теофании», позднее — по характерным атрибутам. Люди, почитатели богов, нередко несут жертвенных животных. Вотивное изображение не обязательно было связано с божеством — хозяином святилища. В качестве посвятительных даров могли также выступать фигурки других богов10. Большие статуи из известняка, мрамора или бронзы устанавливал тот, кого связывали с богом особые узы, которые он хотел увековечить — в первую очередь, мальчики и девочки, завершавшие свое служение в храме (как, например, «аррефоры» на Акрополе, «дети очага» в Элевсине11), или жрецы. Победившие на Олимпийских играх тоже имели право поставить в святилище бронзовую статую.
Это приводит к тому, что благочестивое посвящение превращается в выставление себя напоказ перед всеми. Сооружается памятник самому себе, mnêma. Anathémata крупных святилищ, которые посещало множество людей — самые красноречивые свидетели великого прошлого. Лидийский богач Гигес остался в памяти греков благодаря своему «золоту» в Дельфах, еще в большей степени это относится к другому лидийцу — Крезу, чье имя вошло в поговорку12. Как бы ни было переменчиво военное счастье, победитель всегда спешил установить в Олимпии и Дельфах свой монумент. О щитах в святилищах говорит еще Гомер, но богу могли посвящать и любое другое оружие, даже, в память о морских сражениях, носы кораблей или настоящий корабль13.
За относительно недолгое время часто посещаемые святилища должны были в буквальном смысле переполняться от обилия посвятительных даров. Жрецы внимательно следили за их размещением. Ничего не стоящую мелочь время от времени сваливали в ямы на территории святилища и засыпали землей — к радости современных археологов. С другой стороны, дары, обладавшие большой ценностью, составляли храмовое имущество, опись которого велась со всей тщательностью. С выдающимися предметами связывались разные истории, так что храмовый инвентарь превращался в хронику. В Линде сохранилась одна такая «anagraphé»14. Показывать посвятительные дары, восходящие к Троянской войне мало-помалу стало обычным делом. Вполне понятно, что такое богатство провоцировало разграбления. Золото Креза во время «Священной войны» 356-346 гг. было переплавлено и роздано фокейским наемникам, и впоследствии некоторые тираны прибегали к тому же способу, чтобы пополнить свою казну. В дальнейшем леса статуй значительно поредели благодаря деятельности римских любителей искусства. И все же еще Плиний пишет о тысячах статуй в Дельфах15.
Посвящения в святилища побуждали к дальнейшему строительству. Для храмов характерны открытые портики с колоннами, как правило по периметру священного участка. Примером самых древних сооружений подобного рода могут служить постройки самосского Герайо-на, относящиеся еще к VII в., несколько позднее такие портики появились в Дидимах16. Они давали защиту от солнца и дождя, одновременно приглашая провести время в тишине и покое. В VI в. греки начинают возводить специальные сокровищницы, thesauroi, прежде всего в Олимпии и Дельфах. Эти сокровищницы имели вид маленьких храмов и сами являлись приношением богу, частью aparché или dekâte. В вотивных изображениях чтящие богов люди умножают не только жертвенные дары, но также изображения богов и храмы. Боги рады принять жертвенные дары, а люди могут гордиться своими приношениями. Все это суть «agâlmata»17.
