Аргентинское правительство Рамона Кастильо поддерживало германский нацизм и потому позволяло немцам распространять огромное количество пропагандистских материалов о планах создания могучего арийского государства в Южной Америке.
Владея этой информацией и в душе осуждая равнодушие и бездеятельность аргентинских коммунистов, Григулевич решил спалить книжный магазин фашистской литературы, который являлся своего рода штаб-квартирой и прикрытием нацистского пропагандистского центра Аргентины, посещаемого в основном представителями нацистской партии. Иосиф настолько загорелся этой идеей, что начал сам подбирать человека из немецкой общины, при помощи которого можно было спалить этот опасный очаг распространения фашистской заразы. К этому его побуждало и большое желание отомстить немецким оккупантам за их успешное наступление под Москвой. Задача поиска надежного человека среди немцев оказалась трудновыполнимой: на кого бы из них Григулевич ни выходил, все являлись ярыми сторонниками Гитлера, готовыми умереть за него. Мало того, Иосиф почувствовал, что каждый немец мог быть информатором нацистской партии. Но отступать он не собирался: должны же быть среди них антифашисты и те, кто мог разделять взгляды местной компартии или лояльно относиться к ней.
Просеяв через сито порядка двадцати человек, Григулевич все же нашел нужного немца, вхожего в магазин и на его книжные склады. Им оказался распространитель фашистской литературы Эгон Лобле. Разведчик-нелегал представился ему сотрудником СИДЭ. Однако Эгон оказался твердым орешком: преисполненный чувства национальной гордости, он стал доказывать, что фашизм способствовал процветанию нации, что только немецкий «новый порядок» обеспечит миру настоящее благоденствие и тому подобное. Но и Григулевич был не лыком шит.
— Да, кое-кто из высших чинов Аргентины, — начал он, — действительно восхищается сейчас немецким образом жизни и потому не запрещает вам распространять нацистскую литературу. Однако не надо забывать, что нацизм олицетворяет собой концлагеря, истребление евреев и славянских народов, что он толкает не только Германию, но и весь мир к страшной катастрофе…
— Признаюсь вам честно, я не нацист и не сочувствующий фашистам. Но немецкая община неплохо платит мне, и потому я работаю на них только по материальным соображениям, — подчеркнул Лобле.
В процессе длительного и трудного разговора с немцем Григулевич убедился: Лобле вынужден заниматься распространением фашистской литературы не по убеждению, а только из-за того, чтобы заработать себе и своей семье на жизнь.
— А как же быть со своими убеждениями, если вы, господин Эгон Лобле, действительно не нацист и не сочувствующий им.
— Измена своим убеждениям не является преступлением.
— Преступлением является то, что вы способствуете распространению фашизма в этой стране.
— Но жить-то как-то надо! Как говорят, с волками жить — по-волчьи выть.
— Не надо так жить и выть. Не надо позволять себе сделок с совестью.
— Но тогда я буду ложиться спать с пустым желудком, — вставил немец с грустной улыбкой на лице.
— Да, лучше так спать, чем потворствовать фашизму! — вспылил Иосиф.
Наступила небольшая пауза. Лицо у Эгона было хмурое, губы сжаты. Задумчив был и «сотрудник аргентинской СИДЭ». Он почувствовал, что Лобле доведен до нужных ему кондиций, созрел для вербовки, и потому на свой страх и риск решил говорить с ним на чистоту:
— Я предлагаю вам повернуться на сто восемьдесят градусов и бороться против фашизма всеми доступными средствами. Если вы, я еще раз повторяю, действительно не нацист и не на стороне своего фюрера, и будете заниматься другим, нужным нам делом, то с деньгами у вас проблем не будет…
— Но чем я могу быть вам полезен? — спросил Эгон.
Такая постановка вопроса приободрила Григулевича, он
понял, что немец клюнул на его наживку, и тут к нему внезапно пришла бойкая мысль: использовать Лобле не только в поджоге книжного магазин «Гёте», но и в мероприятиях по операции «D». Зная, что идет на большой риск, Иосиф твердо ответил ему:
— Вы можете быть нам очень полезны. Поскольку вы занимались распространением нацистской литературы, в том числе и среди влиятельных лиц «пятой колонны» в нашей стране, то вы должны располагать большими связями в ней. Учитывая это, вы могли бы оказать неоценимую услугу, снабжая нас сведениями о положении в немецкой общине, о нацистах, занимающихся в Аргентине незаконной деятельностью…
— Я должен подумать, сеньор.
Уже одно то, что Лобле не отказал сразу, вселяло еще больше уверенности Григулевичу в том, что оправданно рисковал, выходя на этот откровенный разговор с немцем.
— Пожалуйста, думайте. Я вас не тороплю. Но как же я узнаю о вашем решении?
— Завтра в это же время я приду на это же место.
На другой день Эгон сообщил, что он согласен передавать интересующие СИДЭ сведения за определенное вознаграждение. Григулевич дал ему псевдоним «Кремп» и попросил в течение месяца выяснить:
— каким образом оформляются документы на поставку в Германию чилийской селитры;
— какие фирмы и чьи суда задействованы в этой операции;
— кто является отправителем из морского порта Буэнос-Айрес и получателем грузов в Германии.
Григулевич заверил его, что эти сведения будут оплачены и использованы только для пользы общего дела, во имя справедливости.
«Кремп» тоже заверил его, что он выполнит это задание, даже если оно будет связано с риском для жизни…
Через месяц агент «Кремп» явился к месту встречи с видом победителя.
— Все в порядке, сеньор Окампо! — заявил он. — Мне удалось выполнить ваше задание по морскому порту и по процедуре оформления грузов для Германии…
* * *
Опытный образец первой «зажигалки», — снаряда, созданного кустарями-изобретателями, Григулевич решил испытать на поджоге книжного магазина «Гёте» и заодно проверить агента «Кремпа» на ответственном поручении — занести взрывное устройство на склад печатной продукции и оставить его там.
Агент блестяще справился с заданием: как и было запланировано, магазин и склад сгорели дотла. Приободренный первым успехом Григулевич решил сам провести вторую пробную операцию: взорвать в порту большой склад с чилийской селитрой, принадлежавшего немецкой фирме «Гофман и К°». Ночью Иосиф проник на склад, благополучно заложил мины замедленного действия с расчетным временем на пять часов утра. Однако взрывное устройство не сработало. Чтобы выяснить причину этого, мину изъяли со склада и разобрали. Оказалось, что она была некачественно собрана. Виновника этого дефекта поляка Феликса Вержбицкого заставили заново собрать мину и изготовить «дубль». Связав оба устройства, их заложили на прежнее место. На сей раз рано утром в порту прогремел взрыв огромной силы. Конструкции склада разбросало за две сотни метров, огнем было уничтожено сорок пять тысяч тонн чилийской селитры, предназначавшейся для отправки в Германию.
