Первым делом Григулевич уведомил Центр и нью-йоркскую резидентуру о том, что два дня назад впервые неизвестно кем за ним велась слежка и что в целях безопасности он временно «законсервировал» встречи со всеми агентами. А в день отъезда в Уругвай был вынужден поменять внешний облик и взял с собой на всякий случай резервные документы, изготовленные его помощниками в Чили.
* * *
Прибыв в полночь в столицу Уругвая, Григулевич поселился в отеле «Колумбия». Это была скромная, недорогая гостиница, за которой начинался пустырь с редкими фонарями вокруг. Место было жутковатое, особенно в ночное время. Но для Иосифа было важно, что «Колумбия» располагалась недалеко от обусловленного места встречи с представителем московского разведцентра. Он назвался Григулевичу сначала русским именем Леонид, а потом индийским — «Тагором».
— Это моя оперативная кличка, — пояснил Леонид и поспешно добавил: — Начальник разведки генерал Фитин просил меня выразить вам и вашей супруге благодарность за успешное выполнение заданий Центра и за большой объем добытой политической информации по странам Латинской Америки.
Около месяца Иосиф сопровождал «Тагора» в поездках по Уругваю, Чили и Аргентине, знакомя его с организацией работы первых нелегальных подрезидентур. Во время этих поездок и многочисленных бесед «Тагор» убедился, что нелегал Григулевич пользуется хорошей репутацией в коммерческих кругах, что в Аргентине его принимают за аргентинца, в Чили — за чилийца, а в Уругвае — за уругвайца. Что он действительно вхож в правительственные и дипломатические круги этих государств, а необходимую для Москвы политическую информацию добывает не только через агентуру, но и «втемную» в процессе общения с влиятельными персонами из высших эшелонов власти. Убедившись в этом и при ознакомлении с документами, хранившимися в особо секретном архиве, который вела его жена, «Тагор» еще больше зауважал своего коллегу. И хотя он не хотел задавать ему засевший в голове колючий вопрос, он все же спросил:
— А почему вы до сих пор умалчивали о промахах в своей работе? В одной из аргентинских газет я прочитал объявление о розыске мужчины, который ушел от слежки. Он вашего возраста и по указанным приметам похож на вас… Вы читали это объявление?
Замешкавшись, Иосиф закурил, потом спросил:
— А моя фамилия была названа в газетном объявлении?
— Нет.
— А фотография опубликована?
— Тоже нет.
— Тогда эта слежка была не за мной, скорее всего произошла ошибка в объекте. Такое тоже часто бывает…
— А ваша неудавшаяся вербовка кубинского посла в Чили — тоже ошибка в объекте?
Григулевич с застывшей на лице мефистофельской улыбкой задумался: «Как же «Тагор» узнал о том, о чем знали только двое — я и кубинский посол Энрике де Поррас? Никаких сообщений в Центр я о нем не давал… А может, он уже был завербован советской разведкой? И если это так, то, наверно, он сам и рассказал… Хорошо, что я подстраховался тогда, назвавшись послу другим именем и фамилией…»
Выражение лица разведчика-нелегала снова изменилось: на нем отражалось теперь смятение и удивление. Видя это, «Тагор» сказал:
— Не ломайте голову, Макс. ФБР вышло на след неизвестного советского разведчика по наводке английской МИ-5. В документах, переданных англичанами в ФБР, говорится следующее… — «Тагор» развернул свернутый пополам листок, исписанный мелким почерком на французском языке, и стал медленно читать: — В начале тысяча девятьсот сорок третьего года неизвестный русский предлагал кубинскому послу поддерживать с ним постоянную связь. Скорее всего, это был русский разведчик. В случае согласия посла разведчик обещал ему посодействовать в направлении на работу в одну из престижных европейских стран — Швейцарию, Португалию, Францию или Турцию. Посол, якобы, дал согласие, но при условии, если его переезд в Европу будет одобрен его президентом. Кубинский дипломат и в самом деле доложил об этом своему президенту и высказал предположение, что все это является делом рук дипломатической или разведывательной службы Кремля.
«Тагор» прервал чтение и внимательно посмотрел на Григулевича. Тот сидел погруженный в свои мысли. Чувствуя долгий взгляд «Тагора», Иосиф вскинул голову и равнодушно спросил:
— И это все?
— Нет, не все! Слушайте дальше: «Неизвестный русский в случае неодобрения президентом поездки посла на работу в одну из европейских стран обещал решить этот вопрос через влиятельного на Кубе человека — Бласа Року, который, действительно, мог оказать воздействие на президента. Однако из этой затеи русского ничего не вышло: кубинский посол до сих пор занимается своей дипломатической деятельностью в Чили. А вот личность вербовщика осталась неизвестной, хотя уже точно установлено, что он был связан с Висенте Урибе — лидером испанской компартии, который после известных событий
[46] на Пиренеях скрывался сначала на Кубе, а потом переехал в Мексику»… Вот и все, что сказано в английском документе, направленном в ФБР…
— А как все это попало к вам?
— Через нашего закордонного источника Зонхена
[47]. Кроме того, американская разведка перехватила три тайнописных письма из Буэнос-Айреса в Нью-Йорк. Все это вместе взятое и позволило американцам сделать вывод о том, что где-то в Аргентине или Чили засел хорошо законспирированный советский нелегал, внедрившийся по линии Коминтерна в Латинскую Америку. Поэтому на его поиски были нацелены не только английские и американские разведчики, но и самые опытные «топтуны», которые были направлены туда с заданием выйти на след эмиссара Коминтерна…
— Но, как видите, ничего у них из этого не вышло! — воскликнул Иосиф с добродушно-хитрой улыбкой. — По большому счету я переиграл всех этих «топтунов»!
— Вас спасает пока только одно обстоятельство: американцы, судя по всему, не знают вашего имени, фамилии, места работы и не располагают фотографией для опознания. Предпосылок для провала пока нет, но эта информация настораживает нас, и поэтому впредь вам не следует пользоваться почтовым каналом и шифрованной перепиской с Нью-Йорком. Сделайте упор на курьерскую связь. И обязательно поубавьте активность в работе с агентурой. Исключите из нее всех тех, в ком есть хоть малейшее сомнение. Освобождайтесь и от балласта, и от тех, кто только числится на связи и по несколько месяцев не дает никакой информации. Повторяю еще раз: агентурный аппарат должен быть компактным и эффективным. А вообще-то я на вашем месте «залег бы сейчас на дно»…
Лицо Григулевича сделалось мрачным.
— Вы у нас — самый успешный разведчик, — продолжал тем временем «Тагор». — Ваша политическая информация докладывается высшему политическому руководству страны и даже самому товарищу Сталину… И все же скажите мне, что могло навлечь слежку за вами в этом городе?
