— Получатся, что ваша страна, как и Коста-Рика, стала теперь тоже сателлитом США? И на какой же срок вы подписали соглашение с Америкой?
— Срок
[142] не указывался. А что касается спорного вопроса с Италией по поводу Триеста, то мы готовы хоть сейчас разрешить его мирно и справедливо на основе сегодняшнего положения вещей в этом городе.
Мы, например, настаиваем на том, чтобы зона «Б» признавалась всеми окончательно и бесповоротно за Югославией, а зона «А» должна быть незамедлительно оставлена за Италией. Однако правительство де Гаспери, опираясь на известную декларацию
[143] трех держав — Великобритании, СССР и США, до сих пор претендует на всю территорию Триеста. Англия и США смотрят на разрешение этого вопроса без энтузиазма. И такую их позицию нетрудно понять. Пока ведется бесконечный спор между Италией и Югославией, они сохраняют за собой в этом важном стратегическом районе мира военно-морскую базу. В самый разгар «холодной войны» и военного противостояния для них весьма выгодно застолбить это место за собой.
Эти замыслы американцев и англичан раскусила и разоблачила тогда советская делегация. Она неоднократно заявляла о том, что более справедливому решению этого вопроса отвечала бы передача всей «Свободной территории Триест» Югославии. Но миролюбивые предложения Советского Союза постоянно отклонялись. И таким образом вопрос о Триесте не нашел согласованного решения
[144]…
Кардель сделал паузу, посмотрел на негромко разговаривавших между собой Баблера, Матеса и Орлича и, заключая беседу, сказал:
— Мы готовы открыть в Сан-Хосе свою дипломатическую миссию. А возможно даже и посольство… И кто же из вас двоих будет аккредитован в нашей стране? Не вы ли случайно? — посмотрел он на Кастро.
Теодоро улыбнулся безразличной улыбкой.
— Это только одному Богу известно, — ответил он и тут же добавил: — И еще нашему президенту Отилио Улате…
* * *
По возвращении с Генеральной Ассамблеи ООН Григулевич направил в Сан-Хосе два одинаковых сообщения: одно президенту Отилио Улате, другое — министру иностранных дел Марио Эчанди о результатах своих переговоров в Париже с заместителем главы югославского правительства Эдвардом Карделем. В тот же день он проинформировал Центр о своем выступлении на одном из заседаний VI сессии Генеральной Ассамблеи ООН и о негативной реакции на его речь руководителя советской делегации Андрея Вышинского. Вслед за этим дипломат-разведчик отправил в Москву тайнописным текстом информацию «О тайном соглашении Белграда с США на поставку американского оружия и военной техники в Югославию», «О внутреннем положении в Югославии и ее разладе с Ватиканом», «О размещении атомного оружия США на иностранных военных базах» и добытую оперативным путем копию секретной аналитической справки об оценках военного потенциала СССР и США.
Особую ценность для Москвы по-прежнему представляли разведывательные материалы по Ватикану. Теодоро с первых дней работы в Риме завязывал знакомства среди католиков разных уровней. Постоянное общение с ними требовало конкретных знаний, поверхность и дилетантство в ватиканских кругах были неприемлемы, поэтому Теодоро самостоятельно изучал историю католицизма и саму веру. Помогал ему в этом и соучредитель фирм «Тико» и «Карибэ» племянник Папы Римского Джулио Пачелли. Через него Григулевич получил доступ в салон ватиканской знати, куда приглашались политические деятели разных стран и важные иностранные персоны. В этом салоне он познакомился и подружился с кардиналами Агаджаняном, президентом папской Академии наук Агостино Гемелли, секретарем конгрегации по делам пропаганды Челсо Константани. Поэтому неслучайно Теодоро прослыл близким к Ватикану человеком, что придавало его репутации дополнительную весомость и солидность.
Когда Григулевич возвратился из Парижа с VI сессии Генеральной Ассамблеи ООН, то сам Папа Римский пригласил его поделиться впечатлениями о работе этой сессии.
Быть принятым святым отцом считалось особой честью. Каждый такой случай — это было уже событие, о котором, как правило, сообщалось в прессе и по радио. Поэтому, естественно, Теодоро Кастро, не колеблясь, согласился на аудиенцию с Пием XII. Через два часа он сидел в кабинете на третьем этаже папского дворца, рядом с личными апартаментами понтифика, что особо подчеркивало приватный характер встречи.
По просьбе Папы Теодоро сообщил о том, что русские в Париже вели себя уверенно и пользовались успехом у иностранных делегаций, что они решительно выступали против колониальной политики Запада. Что советский министр иностранных дел Вышинский неустанно твердил о мире между народами, в то время как западные державы больше говорили о необходимости довооружения…
— Сын мой, — дрожащим голосом остановил его Папа Римский. — Положение в мире, действительно, очень серьезное. Наша вселенская беда не в недостатке силы, а в моральном кризисе, который переживает общество. И новая мировая война с применением атомного оружия может принести только несчастье и страдания…
Пий XII заговорил о последствиях и пагубности ядерной войны неслучайно: откровения уважаемого им костариканского дипломата Теодоро Кастро, очевидно, кое-что добавили к размышлениям понтифика по проблемам войны и мирного разрешения международных конфликтов на земном шаре. А самое главное — тема мира между народами стала к тому времени занимать и в выступлениях Папы Римского все более заметное место.
Информацию о посещении Святого престола и о состоявшейся в папской резиденции беседе с понтификом, как и предполагал Теодоро, опубликовали многие итальянские газеты. О своем визите к Папе Римскому он проинформировал Центр. Кроме того, он направил дипломатической почтой целую кипу информационных материалов — «О создании Ватиканом совместно с ЦРУ США новых реакционных организаций и шпионских центров в Европе, деятельность которых направлена против СССР и стран народной демократии», «Крестовый поход Ватикана против демократии», «Латиноамериканские государства и их политика по отношению к США и Советскому Союзу», «О создании иезуитской организации «Ационе каттолика», возглавляемой фашистом Луиджи Джедда новой партии и ее органа — газеты «Пополо ди Рома».
