«Приютить, – усмехнулась про себя Ольга, – как бездомную собаку».
– Сегодня ты переночуешь у нас, завтра я отвезу тебя домой. Думаю, ты не станешь возражать, если я предложу тебе оформить развод официально?
– Вы давно с ней вместе? – Ольга доела четвертый бутерброд, но никак не могла остановиться.
– Это тебя не касается совершенно, – Ваня отвернулся от Ольги, словно ему было противно на нее смотреть. – Ты сама во всем виновата. Ты не уделяла мне внимания, не любила меня. Все время проводила на своей работе, да еще и пить начала.
Ольга молча жевала, что она могла сказать в ответ?
– Это ты разрушила мою карьеру, и если бы не Настя, я бы мог скатиться в депрессию! – Ваня негромко стукнул ребром ладони по столу. – А Настя меня понимает! Мы с ней одной крови! Вместе занимаемся благотворительностью, моя жизнь теперь обрела смысл.
– И какой? – Ольга наконец-то наелась.
– Я помогаю несчастным людям, вот как помог тебе. Понимаешь, опустившиеся люди не всегда плохие, они, конечно, слабые и несчастные, а я могу им помочь.
– Как? – Ольга усмехнулась. – На какие деньги ты живешь, если не работаешь? Как можно помогать бедным, если ты сам бедный?
– О, у тебя все мысли о деньгах! – взорвался мужчина. – Вот в этом ты вся! Деньги! Деньги! Деньги! Главное, это отношения, любовь, сострадание, помощь! А ты живешь в мире торгашей, недаром ты так обожаешь свою работу. А я приношу пользу, понимаешь ты, пользу людям!
– Ладно, – Ольга отмахнулась. – Спасибо, искренне спасибо, что не бросил меня в приюте. Я там, наверное, не дожила бы до утра.
– Ну что ты, – Ваня успокоился. – Мой долг помогать опустившимся и несчастным. Это мое призвание. Только прошу, если еще раз где-то меня встретишь, ну, с моей миссией, не кидайся ко мне больше на шею.
– Стыдно, что я твоя жена?
– Бывшая жена, – Ваня смутился. – Просто у меня другая жизнь. Та, которая мне нравится.
– А чем занимается Настя? – Ольга огляделась. – Шикарная квартира, машина. И при этом она имеет уйму свободного времени для того, чтобы помогать, как ты выразился, опустившимся людям.
– Она не такая, как ты, – Ваня поморщился. – Не такая, как ты, циничная. Она всегда находит время для поступков!
– И все же?
– У нее своя туристическая фирма.
– И в кризис она процветает? – поразилась Ольга.
– Ну, у Насти обеспеченные родители, которые нам помогают, – нехотя отмахнулся Ваня. – И хватит! Тебя это не касается.
– Верно, не касается, – согласилась Ольга. – Где мне можно поспать?
Ваня вышел из-за стола:
– Настя постелила тебе в гостевой комнате, я покажу, где это.
Ольга усмехнулась – «гостевая комната».
Ваня проводил ее до комнаты и ушел, плотно закрыв за собой дверь.
Глава 7
Ольга уже вторую неделю жила в квартире отца. Василий Владимирович практически с ней не общался, разговаривал сухо и всегда заканчивал любой разговор фразой:
– Что теперь скажут люди? Мне стыдно выходить во двор, все знают, что моя дочь алкоголичка.
Ольга не спорила, она все время проводила в своей комнате, которую ей выделила Ирина Матвеевна, ставшая с молчаливого согласия отца хозяйкой квартиры. Ольга уже пришла в себя, много спала, немного ела, совсем не курила и не брала в рот ни капли спиртного. Начало марта выдалось очень мрачным, все время была метель, календарная весна явно уступала реальности. Сегодня было Восьмое марта. Отец с утра сходил за цветами, и теперь на кухне красовался огромный букет роз, который он подарил, конечно же, Ирине Матвеевне.
Ольга подошла к плите и поставила чайник.
– Оля, нам надо поговорить, – на кухню бесшумно вошла Ирина Матвеевна, – пока твой отец задремал.
– Я вас слушаю, – повернулась к ней Ольга.
– Ты же понимаешь, что так продолжаться дальше не может, – Ирина Матвеевна тяжело села и уперлась огромной грудью в кухонный стол. – Это ненормально, когда два старика содержат здоровую женщину, которая не желает работать.
– Я найду работу, – Ольга вспыхнула. – Вы же знаете, что я ее ищу.
– Медленно ищешь, – Ирина Матвеевна заломила руки. – Ты опозорила отца перед всем городом своими пьянками и развратным поведением! Теперь еще живешь за наш счет, это же неправильно, Оля! Твой отец пожилой человек…
– Ему только пятьдесят девять, – Ольга усмехнулась. – И не такой он старик, как я думала и как вы говорите. Он вон с вами встречается, сел за руль автомобиля вашего сына и снова начал курить! Вы почему ему разрешаете курить? Это же вредно!
– Не твое дело! – отрезала Ирина Матвеевна. – Автомобиль моего сына тебя не касается.
– Отец не водил машину несколько лет, у него перерыв, я просто волнуюсь.
– А ты не волнуйся! – Ирина Матвеевна зло прервала Ольгу. – Курит он немного, это от давления хорошо помогает! Мне моя врач посоветовала.
– Врач? Курить? В шестьдесят лет? – Ольга не выдержала и рассмеялась. – Вы что несете?
Ирина Матвеевна поджала губы.
– Я не про твоего отца поговорить хотела. Я хотела тебе сказать, что тебе пора от нас уезжать.
– Слушайте, а вы-то какое отношение имеете к этой квартире? – не выдержала Ольга.
– Дрянь! – Ирина Матвеевна проворно выбралась из-за стола и отвесила опешившей Ольге хорошую пощечину. – Неблагодарная дрянь!
Василий Владимирович зашел на кухню улыбаясь, но тотчас сморщился:
– Что здесь происходит?
И пока Ольга пыталась собраться с мыслями, Ирина Матвеевна громко зарыдала и кинулась к нему на грудь.
– Она меня ударила! – голосила женщина, размазывая слезы по лицу. – Твоя дочь меня ударила! Я ее боюсь!
– Что вы несете? – Ольга попятилась. – Что вы…
Василий Владимирович осторожно отстранил от себя рыдающую в голос Ирину Матвеевну и рывком очутился возле дочери:
– Ты дрянь, алкоголичка! Шлюха! Я не позволю тебе! – Он замахнулся, но не смог ее ударить. – Хорошо, что твоя мать не дожила до этого!
– Но я ничего не делала, – Ольга с трудом сдерживала слезы. – Она все врет!
– Дрянь! – Василий Владимирович побагровел лицом. – Это святая женщина, она не может лгать! А ты шлюха и пьяница!
Ольга молчала, рыдания Ирины Матвеевны постепенно стихли, в кухне воцарилась тишина.
Василий Владимирович достал из кармана сигареты, закурил, подошел и открыл окно.
– Ты должна от нас съехать, – он стряхивал пепел на улицу. – Так больше продолжаться не может, ты перешла все границы.
– Мне некуда уезжать, – Ольга понимала, что ей действительно некуда идти.
