Таким образом, волки становятся людоедами, когда теряют страх перед людьми и когда привыкают питаться людскими останками. Тот же вывод справедлив и для других крупных хищных животных, ставших людоедами, хотя в подобных случаях важную роль играют и некоторые другие факторы. Чаще всего, когда говорят о зверях-людоедах, речь идет о больших кошках: тиграх, леопардах и львах. В сознании русскоязычных читателей понятие о животных-людоедах тесно связано с именем Джима Корбетта, чьи книги издавались еще в советское время и неоднократно переиздавались в последние годы
[51].
Джим Корбетт (1875–1955) родился в английской семье в Индии, в округе Найни Тал в Кумаоне, в предгорьях Гималаев. Около 20 лет он служил в Управлении индийских железных дорог, во время Первой мировой войны командовал Кумаонским вспомогательным корпусом во Франции, во время Второй, будучи уже весьма пожилым человеком, готовил войска к боям в джунглях; вышел в отставку в чине подполковника. С детства Корбетт проводил много времени в джунглях и, прославившись как охотник, одновременно очень много сделал для защиты дикой природы. К концу жизни он стал охотиться в основном с фотоаппаратом. Основанный им в 1935 г. в Индии национальный парк носит теперь его имя, так же как и один подвид тигра. В период 1907–1938 гг. Корбетт уничтожил в Кумаоне не менее 12 зверей-людоедов, ответственных за смерть более 1500 человек. Только первый убитый им тигр-людоед, «людоед из Чампавата», загрыз 436 человек. Переехав после Второй мировой войны в Кению, Корбетт и там, в окрестностях Килиманджаро, боролся с людоедами.
Тигры, по мнению Корбетта, становятся людоедами в основном из-за травм или старческих недугов, которые не дают им охотиться на привычную добычу. Практически все убитые им тигры обладали какими-то физическими недостатками, чаще всего – вследствие ран, нанесенных браконьерами, или из-за столкновений с дикобразами. Иногда тигры превращались в людоедов по чистой случайности: убив человека при неожиданной встрече и попробовав его мясо, они переключались на эту относительно легкую и вкусную добычу.
Людоедами могли становиться также детеныши, которые помогали матери охотиться на людей, однако, выйдя из-под опеки тигрицы, молодые тигры чаще всего возвращались к традиционной пище, диким копытным. Поражающие нас страшные цифры потерь среди местного населения, однако, объясняются отнюдь не только неутолимым аппетитом людоедов или их многочисленностью. Индусы были беспомощны и беззащитны перед зубами и когтями злобных хищников, и дело тут не только в национальном характере со склонностью к фатализму, из-за которого жертвы практически не сопротивлялись. Людоеды вызывали у местных жителей мистический ужас, их считали не реальными животными, а оборотнями, злыми духами, с которыми бороться бесполезно. При их появлении люди чаще всего бросались врассыпную, даже не пытаясь отбить жертву. Известно только несколько случаев, когда близкие (чаще всего, как ни странно, женщины) героически пытались спасти схваченного зверем-людоедом человека. Существовал еще один фактор, который повлиял на огромное число жертв больших кошек: после восстания сипаев англичане запретили местным жителям иметь огнестрельное оружие, а с рогатиной на тигра не пойдешь, поэтому им приходилось полагаться только на мастерство белых охотников.
Что же касается леопардов-людоедов, то, как считал Корбетт, в их случае основную роль играет другой фактор: привычка питаться трупами. Так, два знаменитых леопарда-людоеда – «людоед из Панара», которому приписывают примерно 400 умерщвленных людей, и «людоед из Рудрапраяга», на счету которого было 125 жертв – появились после того, как в этих местностях свирепствовали инфекционные болезни и не всех умерших удавалось кремировать по индуистскому обычаю. Так, в Панаре разразилась эпидемия холеры, а в Рудрапраяге распространилось таинственное заболевание, получившее название «военная лихорадка». Правда, у рудрапраягского леопарда одна из лап была изуродована капканом. В отличие от тигров-людоедов, которые полностью теряют страх перед человеком и чаще всего нападают днем, леопард – очень осторожное животное, людей он все равно опасается, подкрадывается к жертвам по ночам, и потому убить его очень трудно. Знаменитый охотник Джон Хантер, составляя список самых опасных африканских животных, поставил леопарда на первое место
[52].
Я не буду здесь пересказывать содержание книг Джима Корбетта, все равно так хорошо, как у автора, у меня не получится, отмечу только одну интересную деталь. Он неоднократно писал о «чувстве, предупреждающем об угрожающей опасности» со стороны притаившегося хищника: «Чувство это вполне реально, хотя я не знаю и поэтому не могу объяснить, как оно действует. В данном случае я не видел и не слыхал тигрицы, не получал никакого указания от птиц и зверей на ее присутствие. И все же я знал, без тени какого-либо сомнения, что она лежала в скалах и следила за мной. В этот день я провел в пути много часов и прошел много миль по джунглям без всякого ощущения тревоги. Когда я перешел гребень и проходил мимо скал, то знал, что тут для меня кроется опасность. Несколькими минутами позже это предчувствие подтвердилось тревожными криками каркара и тем, что я нашел отпечатки лап людоеда на моих следах». Возможно, здесь стоит говорить о некой телепатической связи, существующей между зверем и охотником, «настроенным» на его волну, причем связи двусторонней. «Мне встречались пантеры, которые, казалось, обладали шестым чувством и поступали так, как будто могли читать мысли человека и предвосхищать его намерения», – писал еще один известный охотник на людоедов, Кеннет Андерсон
[53].
Человек, много лет и даже десятилетий посвятивший охоте на самых грозных хищников и оставшийся при этом в живых, очевидно, вырабатывает в себе способность ощущать на подсознательном уровне присутствие именно того зверя, который представляет для него опасность. Подробнее об этом феномене мы поговорим позже. К сожалению, у местных жителей, постоянных объектов охоты людоедов, такая экстрасенсорная перцепция отсутствует. Надо сказать, что об этом непонятном чувстве-предчувствии в книге «Людоеды из Цаво» писал и другой знаменитый охотник на людоедов, Джон Паттерсон: «Я дежурил до двух часов ночи, потом настала очередь Махины (слуга), я его разбудил и заснул. Около часа я мирно спал, прижавшись спиной к дереву, а потом внезапно проснулся от какого-то сверхъестественного ощущения опасности. Однако Махина бодрствовал и не заметил ничего подозрительного; и хотя я внимательно огляделся вокруг, я тоже не обнаружил ничего необычного. Не совсем удовлетворенный, я все же собрался снова смежить глаза, когда мне показалось, что в кустах неподалеку что-то движется. Внимательно вглядевшись в это “что-то”, я понял, что не ошибся. Это был скрадывавший нас лев-людоед!» Впрочем, может существовать и другое объяснение такого «сверхчувственного» восприятия – при крайнем напряжении чувства обостряются, но не все сигналы от них осознаются.
