Холмы за рекой Ориноко сделались средоточием усилий для всех, кто искал Эльдорадо. Хуан де Салас, губернатор жемчужного острова Маргарита, докладывал: «Поступает множество известий о том, что в провинции Гвиана имеется золото, о чем говорят индейцы араваки, приплывающие на остров, а также испанцы, ведущие торговлю рабами… Владыки, обладающие этими богатствами, велят перед кончиной утопить все свои сокровища в озере»‹‹460››. Беррио двинулся к гряде холмов с тринадцатью товарищами. Они прорубили путь к скале, откуда открывался вид на Ориноко. Отсюда они спустились на каноэ к порогам Атурес, а затем вернулись в Боготу за подкреплением. Беррио полагал, что ему понадобятся 3000 человек‹‹461››.
Он снова отправился в путь три года спустя, в марте 1587 года, всего с восьмьюдесятью соратниками, половину из которых составляли аркебузиры, и взял с собою 500 лошадей и примерно столько же голов крупного рогатого скота. Но теперь эти края изучали и другие исследователи, например Фелипе де Касерес. Беррио, собравший 25 000 дукатов на путешествие, спустился на каноэ по реке Касанаре, а затем вошел в Мету. Далее он двинулся по Ориноко, оставив своего заместителя-португальца Альваро Жорже, ветерана многочисленных ранних экспедиций на поиски Эльдорадо, заботиться о скоте и лошадях‹‹462››.
Беррио основал небольшое поселение вблизи порогов Атурес. К нему присоединилась его жена Мария, но вскоре он был вынужден снова отложить поход из-за бунта нескольких новых товарищей.
Третью экспедицию он организовал в 1589 году, потратив, по его собственным прикидкам, 40 000 дукатов. Альваро Жорже вновь назначили заместителем по лошадям и крупному рогатому скоту. В поход отправился и тринадцатилетний сын Беррио‹‹463››. Конкистадоров преследовали неприятности. Пока они пережидали сезон дождей на берегах реки Кучиверо, притока Ориноко, на них обрушилась болезнь, вызывавшая помутнение рассудка и затронувшая даже собак и лошадей. Вдобавок люди начали умирать от голода. Тем не менее когда дожди закончились, Беррио двинулся дальше и достиг реки Парусито. Наконец, прикончив всех лошадей, по традиции Кортеса, «чтобы солдаты потеряли всякую надежду вернуться домой» в Боготу, он поплыл вниз по течению реки Карони. Ранее он встретился с вождем Морекито и имел с тем беседу в устье реки (что впадала в Ориноко), а потому почти не сомневался, что идет прямиком к Эльдорадо. Некоторые туземцы подтверждали обоснованность его уверенности — во всяком случае, по его словам: «Они раскрыли мне великие тайны сей земли и подтвердили все сведения, полученные мною прежде… Эти обширные провинции лежат между двумя очень полноводными реками, Амазонкой и Ориноко… От устья первой и от устья Ориноко, если верить карте, более 400 лиг в ширину и 1500 лиг в длину»‹‹464››.
Беррио начал искать крупные индейские поселения в радиусе шестидесяти лиг (около 180 миль) от своего лагеря. В каждой области на своем долгом пути он обнаруживал золото, поступавшее, как говорили индейцы, с «дальней стороны гор», и по их рассказам выходило, что запасы этого металла фактически неиссякаемы. «Я немедленно отправляюсь в Гвиану, — писал Беррио, — и если слухи правдивы хотя бы в двадцатой своей части, она должна оказаться богаче Перу»‹‹465››. Увы, он не исследовал даже долину Карони, поскольку его люди продолжали умирать и ему пришлось отплыть на остров Тринидад в сентябре 1591 года, а затем и далее, на остров Маргарита, за очередным подкреплением.
Мы узнаем из романтических воспоминаний, составленных новым конкистадором, Доминго де Ибаргойеном-и-Вера, добродушным великаном и преданным сторонником Беррио, что «многие капитаны со многими людьми, лошадьми и стадами канули без вести, путаясь отыскать дорогу в эти новые провинции… Они бессильны были найти путь из-за гор, высоких и остроконечных вершин и из-за широких рек, кои можно было бы назвать озерами сладкой воды, каковые так или иначе их окружают». Ибаргойен к тому времени уже успел основать Сан-Хосе-де-Орунья, новый город на острове Тринидад. Он был талантливым оратором, способным убедить почти кого угодно присоединиться к нему, и делал это с таким блеском, что к нему приходили люди из Каракаса, Боготы и даже из Испании.
В итоге, по рассказу Ибаргойена, в 1593 году Беррио (и Господь)
поделились своими планами со мною, и я с тридцатью пятью солдатами отыскал проход без малейшего труда; потому я проник в край, что зовется Гуайаной (Guayana) и имеет протяженность 35 лиг, где моим глазам предстало много крупных поселений миролюбивых индейцев… Эти люди расхаживали совершенно обнаженными, и прикрыты у них были только те части тела, кои неприлично называть. Воздух тут свежий, жара умеренная, край этот мирный и плодородный, где обильно произрастают местные плоды, а еще в превосходной степени покрытый лесами. Здесь не счесть разнообразной дичи, в избытке рыбы, и среди всех новых земель, какие я видел, здешние места наиболее подходят для отдыха и удовольствия. Они чрезвычайно богаты золотом, и naturales готовы показать мне, где и как они его добывают. Но дабы избежать последующих обвинений в алчности, я настаивал на том, что мой отряд пришел сюда не в поисках золота, а для установления дружеских отношений с местными жителями. Я привез всего только семнадцать кусков обработанного золота, предназначенных для Его Величества, и три вязки камней, что, пускай местные порою ведут себя по-варварски, они отнюдь не лишены должных умений и навыков. Они сказали мне, что на расстоянии семи дней пути в глубь страны находятся поистине неисчислимые запасы золота и что никто не посещает копи, кроме касиков и их жен. Золото окружено немалым числом предрассудков, и в руки его берут лишь после трехдневного поста; однако в реках золота тоже достаточно, и это золото может брать любой, а крупицы его не уступают размерами зернам маиса. Местные индейцы дружелюбны, добры и веселы, они радушно встретили нас и очень хорошо все устроили. Располагая лишь малым числом людей, я вернулся на остров Тринидад, откуда в свое время отбыл на разведку по приказу нашего капитан-генерала и губернатора… Антонио дель Беррио‹‹466››.
Ибаргойен далее описывал, как, раздавая бесчисленные подарки, он подружился со всеми индейцами, с которыми сталкивался по пути. Это сочинение представляет интерес не столько из-за того, о чем в нем рассказывается, сколько потому, что мы едва ли не впервые находим упоминание о правильно поданной рекламе. По словам Ибаргойена, в городах Гвианы — он насчитал не менее сотни — проживало от тысячи до десяти тысяч индейцев. Разумеется, он не мог избежать фантазирования — и, по чести сказать, не слишком-то к тому стремился. Но во всех городах, где ему довелось побывать, он поставил кресты, подтверждавшие права владения короля Филиппа. Ибаргойен был уверен, что достиг внешних пределов «золотой земли» Эльдорадо. Некоторые испанцы, например хронист Перу Педро Сьеса де Леон, считали, что «земля в этой области населена потомками знаменитого [перуанского] полководца Анкоальо»‹‹467››. Беррио, с другой стороны, думал, что инки пришли в Перу именно из Гвианы.
