Другую, более серьезную атаку предпринял капитан Майкл Гир из Лондона, напавший на Гавану в 1595 году. Гир высадился в нескольких милях на восток от города, а затем двинулся на запад и попытаться штурмовать гавань. Нападение удалось отразить, и Гиру пришлось признать свое поражение. Погибло много людей с обеих сторон‹‹554››.
Известный историк каперства, покойный профессор Кеннет-Эндрюс отмечал: «Несмотря на алчность, убогость и жестокость условий существования на борту приватиров, где пленников порой безжалостно пытали, в этой среде имелось, следует указать, определенное презрение к трусости и вероломству, наряду с готовностью сражаться бок о бок даже против заведомо сильнейшего противника. Некоторые из капитанов, по крайней мере, как и некоторые матросы, отчасти вдохновлялись национальными и религиозными чувствами». Подобное пиратство официально одобрялось и санкционировалось. Налицо диковинное сочетание нелегального предпринимательства и антииспанской внешней политики‹‹555››.
К семнадцатому столетию в испанском Мэне успели обосноваться и французские авантюристы, учинявшие, подобно англичанам, разграбление городов, похищавшие сахар, оружие, мясо и драгоценные металлы. Французы откровенно радовались тому обстоятельству, что им принадлежал остров Тортуга недалеко от северного побережья Испаньолы и остров Пайнс у побережья Кубы. Длительная война между французами и испанцами в Карибском бассейне началась в 1537 году, когда смотритель нескольких зданий на вершине форта Эль-Морро в Гаване доложил, что французская пинасса шныряет по гавани. На следующий день в Сантьяго-де-Куба губернатор-севилец Гонсало де Гусман, который находился на острове с тех самых пор, как прибыл туда вместе с Диего Веласкесом в 1511 году (ранее он одним из первых испанцев стал торговать сахаром на Санто-Доминго), сообщил, что испанское судно захвачено французами в Чагресе (Новая Гранада). Судя по всему, пиратом был тот же корабль, который проводил разведку в Гаване. Испанцы гнались за пинассой до Мариэля и требовали сдачи без боя. Французский капитан ответил: «Пусть умрет тот, кому суждено умереть; мы готовы»; он быстро вернулся в Гавану, где захватил несколько судов с мексиканским серебром и соленым мясом и бумагами. Следствием этого набега стало строительство крепости Ла-Фуэрса, призванной оградить гавань Гаваны от новых нападений.
Последовали и другие меры по борьбе с пиратством, а в 1555 году знаменитый французский корсар Жак де Сор все-таки разграбил Гавану и задержался в городе на месяц, что называется, полностью опустошив карманы горожан. Другой французский пират Гийом Меррио старался при набегах брать пшеницу, вино, кожу и сахар.
Не следует забывать и известного испанского мулата, Диего Грильо, который, будучи кубинцем, плавал с голландским пиратом Корнелиусом Йолем и прочими иноземными корсарами. Похоже, он научился своему жестокому ремеслу у Фрэнсиса Дрейка, который захватил его в плен заодно с испанским галеоном при Номбре-де-Диос на Панамском перешейке в 1572 году. Грильо позднее сопровождал Дрейка в его кругосветном путешествии. Впоследствии он сделал успешную карьеру самостоятельного корсара, иногда заключая соглашения с англичанами, а иногда взаимодействуя с французами или с голландцами.
Самым опасным пиратом среди всех был, несомненно, Пьет Хейн, голландский адмирал, который в 1628 году командовал флотом из тридцати одного корабля, 2300 моряков и 1000 солдат. Он разграбил испанский «флот сокровищ» из двадцати двух судов (лишь два корабля были военными). Испания лишилась 4 миллионов дукатов золотом, а стоимость утраченного серебра составила много миллионов флоринов. Испанский флот угодил в ловушку в гавани Матансас на северном побережье Кубы, а его командиров, в том числе вице-адмирала Хуана де Бенавидеса, потом казнили за пренебрежение обязанностями. Эта потеря была трагичной для Испании, однако следует напомнить, что это единственный случай, когда пиратам удалось нападение на «флот сокровищ»‹‹556››.
22. Галеон: тесная тюрьма
Корабль — очень тесная и крепкая тюрьма, из которой никому не сбежать.
Фра Томас де ла Торре, ок. 1544
…Позади ехала карета в сопровождении не то четырех, не то пяти верховых. Как выяснилось впоследствии, в карете сидела дама из Бискайи, — ехала она в Севилью, к мужу, который собирался в Америку, где его ожидала весьма почетная должность
[97].
Мигель де Сервантес, «Дон Кихот» (1605)
Начнем с того, что корабли, плывшие из Испании в Новый Свет и обратно, на самом деле не очень-то нуждались в эскорте. Приблизительно до 1580 года Испания доминировала в океане, который французский историк Пьер Шоню называл «севильской Атлантикой»‹‹557››. Тем не менее уже в 1521 году испанские суда, покидавшие воды близ «домашнего» полуострова, непременно сопровождал патруль из пяти военных кораблей — armada de averia, «флот для исправления урона». На содержание этих кораблей ввели особый налог. В 1525 году зону ответственности данного флота расширили, включив в нее португальские острова, Азорские острова, а затем и Тарифу возле Гибралтара и Канарские острова. Дотошный испанский историк Гильермо Сеспедес дель Кастильо утверждал, что сам беспрецедентный размер испанской империи подразумевал необходимость в «морской обороне»‹‹558››.
Подобные практики не имели хождения ни в Карибском бассейне, ни вообще в Новом Свете, а потому там, стоило французам в 1530-х годах приступить к своим разрушительным набегам, жители портовых городов усвоили привычку убегать в глубь суши при малейших признаках опасности. Кроме того, они нередко заключали соглашения с нападавшими, просили пощадить поселение в обмен на уплату выкупа, и подобное лишь усиливало общее ощущение беззащитности.
Как мы видели, английские корабли вскоре сделались угрозой, ничуть не менее острой, чем французские. Испания реагировала медленно, поскольку средства на оборону выделялись незначительные: никогда прежде этот вопрос не вставал в таких масштабах перед целым государством. В 1558 году долги императора Карла составляли 7 миллионов дукатов, но к 1574 году, когда Филипп провел на троне восемнадцать лет, королевские долги перевалили за 80 миллионов дукатов, и рост задолженности был напрямую связан с непомерными государственными расходами, в первую очередь на жалованье чиновников.
Вскоре испанская торговая навигация стала de conserva, то есть отныне составлялись конвои с другими судами‹‹559››. Военные корабли также получали назначение в патрули с базированием на Карибах. Армада de barlovento, Наветренный флот определили к базированию на Санто-Доминго (из-за отсутствия кораблей это стало возможным лишь в 1557 году). Но уже с 1554 года действовала система регулярных конвоев, которая впоследствии стала обязательной к применению (между 1561 и 1564 годом). Построение опиралось на оборонительную тактику, которую венецианцы использовали в Средние века, перемещаясь по восточному Средиземноморью.
