— Однако, — присвистнула я, оглядываясь по сторонам.
Справедливо опасаясь, что Сергей Иванович может не захотеть открыть нам дверь, мы использовали для проникновения в жилище Алену и, как оказалось, поступили правильно.
Стоило только Столярову увидеть Володьку, как он со скоростью зайца рванул к балкону, намереваясь, не иначе, взлететь с него подобно птице. С удовольствием позволю ему это сделать, а то и помогу, но только после того, как получу необходимую информацию.
— Сволочи, — прошипел Столяров, дергаясь на стуле — парень никак не хотел успокаиваться, поэтому пришлось его связать полотенцами.
Сжатый Володькин кулак взлетел вверх, но быстро опустился — благородство не позволило бить беспомощного человека. Мальчишка нравился мне все больше.
— Ну-ну, — миролюбиво пробормотала я, — к чему такие громкие заявления? Никакие мы не сволочи, а просто люди, которые очень заинтересованы в разговоре.
— Ничего я вам не скажу, — облизывая кровоточащую губу, пробормотал пленник. Его подруга испуганно забилась в угол и теперь взирала на происходящее с нескрываемым ужасом.
— А вот изображать из себя партизана на допросе у фашистов не стоит, — проговорила я. — Жертва тут точно не ты. Признавайся, кому сообщил адрес антоновского убежища?
— Кому надо, тому и сообщил, — с вызовом крикнул Столяров. — Что, достали тебя все-таки, да? — На этот раз в голосе мальчишки звучало торжество. — Хотя, судя по всему, нет. Иначе ты бы вряд ли передвигался на своих двоих. Ну ничего! Это только вопрос времени — у Манзини длинные руки!
— Зато у тебя они скоро укоротятся, — пробормотал Володька. — Минимум на длину пальцев.
— Ну-ну, — выступила я в роли доброго следователя, — мальчик сейчас успокоится и сам нам все раскажет.
— С чего бы? — скривил губы «мальчик».
— С того, что мальчик не хочет стать соучастником убийства.
— Чего? — Удивление в голосе звучало так искренне, что я даже на минуту ему поверила.
— Перестань. — Из моей груди вырвался усталый вздох. — Впрочем… — я выдержала паузу, — ты же и впрямь можешь ничего не знать. Вряд ли Манзини отчитывается перед тобой о своих действиях. Уж не знаю, о чем ты думал, когда сливал Володьку мафиози, только использовал он эту информацию по-своему, и теперь Арамова мертва.
— Как?! — В глазах Столярова плескался такой неподдельный ужас, что я сразу и безоговорочно ему поверила. Он и впрямь не знал.
В углу всхлипнула Алена.
— Почему мертва? — С мальчишки разом слетела вся спесь, и теперь он походил на маленького ребенка, запертого в теле здоровенного качка. — Быть не может… Я этого совсем не хотел. — Плечи его как-то разом поникли, голова упала на грудь.
* * *
— Рассказывай. — Я протянула Сергею чашку с водой. Мы только что его развязали, и теперь он машинально потирал следы, оставленные на запястьях полотенцем.
Очнувшись, он взял посуду и, стуча зубами по фарфору, сделал большой глоток. Поперхнулся и закашлялся.
Да, так мы до сути дела и ко второму пришествию не доберемся, а время ведь уже поджимает. И все же каким-то чудом Столярову удалось взять себя в руки.
— Я правда не хотел, — пробормотал он спустя минуту. — Если бы я только мог представить… Я ведь как думал? Ну вмажет Манзини Антонову, может, даже покалечит — не жалко подлеца. Но чтобы Анька! Она-то тут при чем?
— И все это из-за того, что он у тебя Аньку когда-то увел? — По дороге Антонов рассказал мне о давней вражде между ним и Столяровым — мой клиент обладал удивительной способностью наживать себе врагов буквально на ровном месте. И все из-за баб. В таких обстоятельствах волей-неволей примкнешь к клану женоненавистников.
— Не только, — булькнул в ответ Сергей. — Я его, гада, просто ненавижу. За все! За тон этот вечно менторский, за высокомерие, за спесь…
— За успех, богатство, известность, — продолжила я список. — Известная история Моцарта и Сальери.
— Это он-то Моцарт? — вскипел Серега. — Да он без своего отца ноль без палочки!
— Сволочь ты! — Антонов с ловкостью пантеры метнулся в сторону соперника, а я отреагировала как профессионал — сделав подсечку, повалила Володьку на пол, уселась на него верхом и заломила руку за спину.
— Давай без глупостей, — прошипела я ему в ухо. — Не хватало еще обвинение в нанесении тяжких телесных получить. Смотри, как все здорово складывается, — добавила я, слегка отпуская хватку. — Сейчас мы берем этих ребят и едем с ними в полицию. Там они рассказывают о том, как слили нас Манзини, и отмазывают нас перед итальянским правосудием. Согласен? В конце концов, теперь у карабинеров будет преступник с мотивом и возможностями. Что уже немало. Миссию можно считать выполненной! Ты ведь расскажешь следователям, как все было? — поинтересовалась я, обращаясь к Столярову.
Тот кивнул. Выглядел парень подавленно и виновато, так что я никак не могла предвидеть того, что произошло потом.
Когда Сергей ненадолго отпросился, я и не заподозрила неладное. Потому и не стала его сопровождать. Зачем смущать парня без лишней необходимости? Володьку тоже не пустила — у него от одного взгляда на Столярова дым валил из ноздрей, а глаза наливались кровью. Только драки нам не хватало. И так придется объяснять, откуда у Сергея кровоподтеки — заподозри правоохранители, что признание добыто силой, и нам конец.
В свое оправдание скажу только, что, скорее всего, и сам Столяров не собирался бежать. Когда он шел в ванную, его переполняло раскаяние. Такое не сыграешь. Что случилось за закрытой дверью — одному богу ведомо. Нам же доподлинно известно только то, что он предпочел не встречаться с итальянским правосудием и удрал от него и от нас по пожарной лестнице — будь неладны эти итальянцы с их окнами в ванных комнатах! На кой они только им там сдались? Впрочем, это один из тех вопросов, ответ на который не имеет особого значения.
Глава 8
Меж двух огней
— Почему именно пьяцца дель Дуомо? Там же всегда не протолкнуться! И полиция на каждом шагу!
— Вот именно поэтому — затеряться в толпе проще. Но, конечно, ничего не получится, если ты и дальше будешь вести себя как сейчас. Какого черта ты трясешься, как осиновый лист? Выглядишь очень подозрительно. Для хронического хулигана ты уж слишком труслив.
— Вот именно, хулигана! — Отчаянный возглас моего собеседника спугнул двух голубей, мирно клевавших хлебные крошки у наших ног, и заставил удивленно обернуться на нас нескольких прохожих. Я выразительно постучала пальцем по лбу и округлила глаза.
— Вот именно, хулигана, — повторил парень уже шепотом. — Хулигана, а не убийцы. В подобный переплет мне попадать не доводилось!
Мы сидели на лавочке в парке Семпионе и с интересом наблюдали за праздно шатающимися туристами, делая вид, будто мы одни из них. Вернее, это я наблюдала и делала вид, а Антонов, окончательно потерявший голову, просто страдал, всем своим видом демонстрируя крайнюю степень отчаяния. Парень выглядел так, как и положено выглядеть человеку, несколько дней назад нашедшему свою возлюбленную практически разобранной на части.
