— Кивни, если все понял.
После того как неожиданный визави выполнил мое указание, я спокойно спрятала оружие и, выдав самую свою обворожительную улыбку, промурлыкала ласково:
— Вот и славно. Хороший мальчик. Иди себе с богом.
«Хороший мальчик», опрокинувшись лицом, развернулся на негнущихся ногах и настолько быстро, насколько позволяло его теперешнее состояние, отправился в противоположную от нас сторону.
— Вот же черт. — На этот раз мои слова были адресованы Володьке. — Видишь, какими неприятностями может обернуться всего одно неосторожное слово? Все дело насмарку!
— И что теперь? — Парень выглядел не менее испуганным, чем только что отчаливший мужичок. — Снова в бега?
— Нет, — решительно рубанула я рукой воздух. — Придется рискнуть. Насколько я разбираюсь в психологии подобных субъектов, а можешь мне поверить, я разбираюсь в ней достаточно неплохо, сейчас он в полицию не побежит — слишком напуган. Скорее всего, сделает все как велено и даже наверняка план перевыполнит. Наберется сегодня по самое не хочу. Следовательно, до завтра время у нас есть. Но потом придется действовать быстро и решительно. Стоит дядьке прийти в себя, как он непременно задумается о том, что ему делать. И до чего он додумается, неизвестно. Так что лучше бы нам завтра уже убраться отсюда подобру-поздорову. А жаль… — Из моей груди вырвался тяжкий вздох.
С тоской посмотрела я на проплывающие мимо острова с их подсвеченными закатным светом сооружениями и мысленно попрощалась с надеждой отдохнуть здесь от беготни. А ведь в глубине души я лелеяла тайную надежду совместить приятное с полезным и, воспользовавшись служебным положением, провести хотя бы пару дней в этих сказочных местах.
— И чего все с ума сходят по этой Венеции, — вновь достигла моего уха родная речь. Корабль только что отчалил от очередной пристани, выпустив на берег небольшое число пассажиров, включая давешнего патриота, и зачерпнув своим бортом еще большее их количество. Разумеется, среди вновь прибывших оказались соотечественники — куда ж без них. — Нет, решительно не понимаю, — прошамкала густо накрашенными силиконовыми губами девица в плюшевом малиновом костюме с изображением плейбойного зайца на груди, словно только что сошедшая со страниц Инстраграма, в котором она постоянно «чекинилась». Подставляя телефонному объективу то одну свою щеку, то другую, она выглядела столь карикатурно, что в какой-то момент мне захотелось себя ущипнуть, чтобы убедиться в реальности происходящего.
— Нет, ты только подумай, — вытянув губы трубочкой, обратилась она к своей такой же силиконовой, но в целом более приличной подружке. — Чем тут можно восхищаться? Ты помнишь эту церковь? Ну как ее? Еще все охают и ахают… А, не важно. — Девица небрежно махнула рукой. — Не спорю, скульптуры красивые, но запах… Затхлости и старости! Я уж не говорю про дикую пылищу вокруг. Сан-Марко затапливает — мои «Массимо Дутти» на это совсем не рассчитаны. Всюду дикая вонь, все на ладан дышит. Фу, — девушка брезгливо сморщила нос, — говорила тебе, в Эмираты нужно было лететь. Так нет же! Сдалась тебе зачем-то эта Италия!
Подобные разговоры мне доводилось слышать не в первый раз. Венеция — город, никого не оставляющий равнодушным. Правда, эмоции его гости испытывают разные. Одни, подобно мне, считают его самым красивым местом Земли. Люди, имеющие хоть какое-то воображение, гуляя по мощеным, обрамленным в каналы улочкам, вглядываясь в узкую полоску неба, едва-едва проглядывающую меж крышами домов, не могут отделаться от ощущения, что переместились на машине времени на несколько веков назад. Иногда мне даже отчетливо слышится шуршание кринолина по мостовой. Особенно красива Венеция вечером, когда уставшие от бесконечных экскурсий туристы находят приют в бесчисленных кафе. Освобожденные от людских потоков улицы заполняются призраками живших здесь когда-то горожан. Если присмотреться, то вполне реально увидеть спешащую домой базарную торговку с корзиной овощей и фруктов или галантного кавалера в расшитом бархатном камзоле, озадаченного поиском потерявшейся пряжки с туфли. Вот женщина определенного поведения зазывает клиента посетить ее скромную обитель, а чуть дальше монах метет мостовую полами длинной сутаны.
Конечно, совсем уберечь свой город от разрушающих атмосферу признаков современной цивилизации венецианцам, увы, не удалось. Но, видит бог, они сделали для этого все возможное. Здесь вы никогда не увидите уродующих фасады рекламных транспарантов, кондиционеров и телевизионных тарелок. Не встретите на островной Венеции и автомобильный транспорт. Это город-музей под открытым небом, один из самых удивительных населенных пунктов на нашей планете.
Но, как я уже говорила, так считают не все. Некоторые замечают в этом месте лишь признаки тлена и разложения, полагая, что город остро нуждается в реставрации. Причем чаще всего подобную точку зрения мне доводилось слышать от жителей небольших русских городов — тех самых, которые плотно набиты панельными постройками. Населенных пунктов, немногочисленные достопримечательности которых включают в себя неизменный памятник вождю мирового пролетариата, церковь-новодел, скульптуру девочки с петухом в городском парке да несколько торгово-развлекательных комплексов.
Отчего-то именно они, прибывшие из условного Зажопинска, сильнее других морщат нос при виде венецианских красот и особенно громко рассуждают о таланте итальянских маркетологов, сумевших «раскрутить этот вонючий городишко».
Не удивлюсь, если и встретившаяся нам девица в ужасном велюровом костюме прибыла к итальянским берегам из какого-нибудь унылого серого местечка, со всех сторон окруженного химическими предприятиями. Наверное, громогласно рассуждая об убогости венецианских пейзажей, она повышает свою значимость в собственных глазах. Как известно, нет ничего проще и притягательнее, чем возвеличивание за чужой счет.
— Эй, ты чего? — Володькин голос вывел меня из задумчивого оцепенения. Щелкнув перед моим носом пальцами, он вернул меня к действительности.
Тряхнув головой, я с трудом выдавила невеселую улыбку и покачала головой — мол, все в порядке. Хотя, конечно, ничего в порядке не было. Положение наше очень плачевно, и, если честно, не представляю обстоятельства, при которых мы могли бы рассчитывать на благоприятный исход этой истории.
— Наша остановка. — Вовка легонько тронул меня за рукав. Кивнув, я отвернулась к воде, осознавая, что торопиться нам особенно некуда — обычно по прибытии в Бурано речной трамвай покидает большая часть пассажиров, так что сойти мы конечно же успеем — толкаться в плотном людском потоке совершенно ни к чему.
Жаль, мою точку зрения разделяли не все — к примеру, давешняя девица, нацепив на лицо маску высокомерного недовольства, активно работая локтями, пробиралась к выходу. Остальная разношерстная публика вела себя по-разному. Иностранцы с сардонической улыбкой старались отойти в сторону, наши соотечественники лишь плотнее смыкали ряды, справедливо не желая уступать нахалке. Но той и горя казалось мало — сопротивление лишь усиливало силу ее воздействия.
— Вот же шальная баба! — восхищенно выдохнул Володька, в связи с чем был одарен моим удивленным взглядом.
